Американский брат

– Ты круглый дурачок. Ты не от мира сего. А еще в банке работал. Патриотизм – это не любовь к родине. Это то, на чем сегодня зарабатывают деньги. Причем большие деньги. Никаких вложений, – и огромные дивиденды. Но покупать эти картины я передумала, хоть это модно. Иначе в доме будет пахнуть не отцовскими лекарствами, а соляркой и солдатскими портянками. Правду говорят, что ты американец?

– Кто говорит?

– Ну, не важно… Просто говорят. Я не люблю американцев. Они вечно лезут, куда не надо. С другой стороны, мир давно погрузился бы в хаос, погряз в кровавых войнах, а мы жили бы на бойне, по колено в крови. Ну, если бы не Большой брат с большой дубиной. И мало желающих попробовать эту дубину на своей голове.

– Возможно ты права. Почему здесь так много охраны?

– Потому что скоро появится твоя подружка Лика со своим петушком и еще пять-шесть государственных чиновников. Они такие важные и высокопоставленные, что их приходится охранять. Они не будут пить водку где-то в углу. И закусывать черным хлебом с засохшей икрой. Для них в отдельном зале накрыт отдельный стол. С хорошими напитками и закуской. Господи, и где эта Лика отхватила такого кадра? Говорят, ради нее он хочет оставить семью. Вот повезло бабе. Ей не надо ждать, когда родной папаша захлебнется рвотой. Ой, меня зовут…

Кира отлепилась от Джона и повисла на руке какого-то модно одетого старика с синим лицом, цыплячьей шеей и узловатыми пальцами, украшенными золотыми перстнями. Старик нетерпеливо постукивал по паркету тростью и сладострастно улыбался.

* * *

Джон хотел вернуться к буфету, но тут увидел Лику. В простом черном платье с двумя нитками жемчуга на шее она казалась почти незаметной на этой ярмарке тщеславия. Лика взяла его за руку, молча отвела в дальний полутемный зал.

– Я поговорила с Борюсиком, – сказала она. – Он сказал, что ничем не может помочь. Дело слишком заметное, о нем писали в газетах. И деньги слишком большие. Словом, он не хочет связываться. Прости.

– Твой Борюсик знает кто я?

– Ну, разумеется. Он же не с Луны свалился.

– Тогда скажи ему вот что. Меня таскают в полицию и требуют, чтобы я сказал хоть несколько слов о последних днях работы банка. О том, что происходило перед побегом Львова и Биркуса. Полиции нужно знать, где хотя бы часть денег, которые присвоил себе Львов. А мне есть, что сказать. Ко мне попала одна запись, разговор ближайшего помощника Львова и твоего Борюсика. Длинная беседа, которая состоялась в нашем банке, в комнате для особо важных гостей. Оказывается, Борис держал у нас много денег. Он получил их за день до банкротства, когда выплаты рядовым клиентам были остановлены. Кроме того…

– Ну, что еще? У Бориса никогда не было счетов в вашем банке. Я это точно знаю. Он сам говорил, я ему верю.

– Счета не на его имя, – это номерные счета. Впрочем, технические детали не имеют значения. В банке хранились деньги Бориса, деньги сомнительного происхождения. В файлах есть информация о том, откуда они поступали и куда потом уходили. Кроме того, – у меня есть запись разговора Бориса и заместителя управляющего банка. Твой друг говорит, что заберет свои вклады, наличными.

– Можешь дальше не рассказывать. Если ты думаешь, что у тебя получится шантажировать Бориса, то ошибаешься. Он пришлет несколько своих парней, которые открутят твою голову. Этим все кончится. Этих парней ты можешь встретить прямо здесь, на выставке. Посмотри на их лица. Так выглядит твоя смерть.

– В любом случае я успею отправить файлы, кому надо. Эта информация дорого стоит.

– Господи, ты просто дурак.

Лика заглянула ему в глаза, сжала губы и покачала головой. Он видел, как напряглось ее лицо, на лбу появились морщинки, брови сошлись на переносице, а глаза потемнели. Джон подумал, что Лика очень дорожит Борюсиком, возможно, любит его по-настоящему. Так, как не любила Тома. Из его затеи ничего не получилось. Он знал, что шансы не велики, но все-таки должен был попробовать этот вариант. И все закончилось так, как должно было закончиться. Два раза за вечер, от двух разных женщин услышать, что ты дурак, – это уже диагноз, это приговор. Две разные женщины… Наверное, они правы.

– Господи, ты просто дурак, – повторила Лика шепотом. – Даже не ожидала от тебя такого. Ты работаешь в Москве уже несколько лет. И ничего не понял. Ничего не смыслишь ни в бизнесе, ни в людях. Твоя жизнь стоит ровно столько, сколько берут убийцы за то, чтобы выполнить заказ. Пятнадцать-двадцать тысяч долларов, не больше, – за такого умника. Даже я, женщина, это знаю.

– Ты не простая женщина. Ты подруга государственного мужа. Послушай меня…