Американский орёл

Сэм заметил около поезда нацгвардейцев с винтовками с примкнутыми штыками. Неудивительно, что Лоуэнгард так расстроился. Лагерный поезд, остановился заправиться углём или водой, прежде чем отправиться на запад, туда, где держали коммунистов, лидеров трудовых коллективов, забастовщиков, всех врагов, как внешних так и, в особенности, внутренних. По шее Сэма пробежал холодок. Люди в поезде… они направлялись в трудовой лагерь за тот выбор, что они сделали, за людей, с которыми они были связаны, за организации, что они поддерживали.

Выбор. Холод усиливался. А какой выбор, в данный момент, делал он сам?

— Сол Ротштейн!

— Хью! Хью Толанд!

— Сью! Сью Годин! Ты там?

К Сэму обратилась какая-то крупногабаритная женщина с синим шарфом, обмотанным вокруг головы. В её глазах стояли слёзы.

— Сэр? Вы нам не поможете? Не поможете? — Она указала на поезд. — Поезд… Он два дня как выехал из Бруклина. Мы шли за ним так быстро, как могли, нам не говорят, куда он идёт. Мы просто ходим передать еду и воду. И всё.

На потрескавшейся мостовой валялись пакеты из коричневой бумаги. В вагонах имелись зарешёченные окна, из которых тянулись руки. Сэм оглядел забор, заметил ворота. По ту сторону стоял железнодорожный следователь ««Б-И-М»», одетый в коричневый костюм с бейджиком, прикрепленным к нагрудному карману.

— Эй, — обратился к нему Сэм. — Может, откроешь ворота, чтобы люди передали еду?

Следователь дёрнул зубочисткой во рту.

— Эй. Может, свалишь на хер отсюда?

Сэм достал значок и приложил его к забору.

— Моя фамилия Миллер. Я — инспектор департамента полиции Портсмута. А тебя как звать?

— Коллинз, — неохотно ответил тот.

— Слушай, Коллинз, пусти людей. И я тебе так скажу: до конца месяца можешь парковаться, где захочешь и превышать скорость, где захочешь, и ни один коп тебя не тронет. Как тебе такое?

— Босс меня вздрючит, — сказал Коллинз.

— С Лоуэнгардом я разберусь. Ну, давай, пусти людей, пусть передадут еду, а ты взамен станешь хорошим парнем.

Коллинз снова пошевелил зубочисткой.

— А тебе-то какое до этого дело?

— Допустим, я тоже иногда хочу побыть хорошим парнем.

Коллинз поморщился, выплюнул зубочистку, однако отступил назад. Толпа молча наблюдала, как он отпирает ворота. Он резко произнёс:

— Так, народ, проходим, оставляем вещи и уходим. Начнёте бузить, тут же окажетесь в вагоне вместе с этими козлами, а к ночи уже будете в трудовом лагере!

Сэм ощутил, как толпа потекла мимо него, словно водный поток, обтекающий камень, кто-то коснулся его руки — женщина с шарфом — она прошептала что-то на иностранном языке, на идише, наверное, затем сказала:

— Благослови вас Бог.

Она влилась в людской поток, направлявшийся к поезду прямо по железной дороге. За несколько мгновений пакеты с едой, банки с «Колой» и «Пепси» исчезли за зарешеченными окнами, из которых, жадно цепляясь за жизнь, тянулись руки.

Сэм пошёл прочь. Может, Уолтер и прав. Один человек может что-то исправить. Но надолго ли?

Он остановился и обернулся на поезд, снова вспоминая тот состав, что однажды проехал мимо, а потом являлся к нему во снах. Тот поезд был похож на этот, но имелись и различия — в том не было окон, через которые проникал воздух и солнечный свет. Те вагоны были наглухо закрыты, словно кто-то не желал, чтобы люди видели, что в них везли.

Однако они не могли скрыть голоса, не могли скрыть крики.

И ещё одно. Тот поезд проехал под уличным фонарём, который осветил потрёпанные вагоны и…

Окраска. Вагоны, что стояли впереди были окрашены в тёмно-красный цвет. Особый вагон той ночью тоже был окрашен в тёмный цвет, но другой.

По бокам особых вагонов были нарисованы жёлтые полосы.

Что, блин, это означало?

Ничего, что помогло бы ему раскрыть убийство.

* * *

Сэм вернулся за рабочий стол, игнорируя миссис Уолтон, а когда та ушла припудрить носик, снял трубку, вызвал телефониста и ещё раз позвонил в Конкорд, но на этот раз в отдел автотранспорта Департамента Безопасности. Он быстро выяснил, что на то, чтобы проверить все жёлтые «Рэмблеры», зарегистрированные в штате у него уйдёт неделя. Неделя… да и хрен с ним. Пусть будет. Может, случайно, может, нарочно, но замедление поезда в Портсмуте вызывало вопросы, и Сэму хотелось найти на эти вопросы ответы. Поезд замедлили для того, чтобы сбросить тело?

После телефонного разговора, он занялся старыми делами, пока его не отвлёк знакомый голос.

— Инспектор, — произнёс мужчина. — Вы выглядите так, словно вам хочется выпить. А поскольку в нашем департаменте официально действует сухой закон, как насчёт чашечки кофе?

Сэм повернулся в кресле и увидел перед собой улыбающегося Шона Донована с двумя чашками кофе в руках. Шон подался вперёд и придвинул кресло поближе к столу Сэма.

— Как я понимаю, у вас сегодня загруженный день.

— Так и есть, — сказал Сэм, глотнув кофе. Шон приготовил напиток так, как ему нравилось — чёрный с двумя кусками сахара.

Шон кивнул.

— Несомненно, боретесь с силами тьмы. Удивлён, что после встречи с теми двумя федералами, вы не отправились домой принять ванну.