Американский пирог

Я уверена, что характер города определяется местной пищей. Поэтому мне страшно нравится городок, где существуют специальные магазины сыров и рыбы, где прямо на улицах торгуют грушами, брусникой, луком валла-валла, лисичками и яблоками пепин оранж, где в булочных продают слойки и шоколадные круассаны, где в меню кофеен значатся «омлеты с любыми начинками: халапеньо, икрой, авокадо, помидорами и грибами шитаки». Универсам «Ханидью» может похвастаться лакомствами для истинных гурманов: заморскими сырами, всевозможными крекерами, одиннадцатью сортами горчицы, французским хлебом. И все это в городишке с населением чуть более тысячи человек, который примостился на скалистом утесе над самым океаном!

План Дьюи напоминает решетку: пронумерованные улицы идут с севера на юг, параллельно побережью, а те, что обозначены буквами, тянутся с запада на восток. Многие годы это был типичный маленький городок, где не имелось практически ничего, кроме продуктового магазина в здании почты плюс автозаправочной станции и нескольких ранчо. Но в семидесятые здесь зародился туристический бизнес. В городке вдруг выросли гостиница, яхт-клуб, несколько баров и ресторанов. Его близостью к Сан-Франциско прельстилось несколько безрассудно смелых писателей и художников, и вскоре газеты уже окрестили Дьюи «левым берегом Калифорнии». Теперь его засаженный зеленью центр пестреет открытыми кафе и бутиками, торгующими глиняными безделушками, медными флюгерами и акварельными рисунками. Если вы вздумаете сходить в ресторан, вас ждут заведения со всего мира. В «Ше Мадлен» хозяин играет на флейте, «Манкас» славится чешской кухней и камином, в котором потрескивают пахучие сосновые поленья, в гриле «Стинсон-Бич» предлагают блюда пониженной калорийности, а вместо музыки ставят запись лая морских львов.

Мистер Эспай сказал во время нашей первой встречи, что в Дьюи средиземноморский климат. В то время я еще ни разу не бывала в Европе, но и полной невеждой тоже не была — всемирную географию изучала в колледже. Поэтому я спросила, с чем именно он сравнивает: с Испанией, югом Франции, Италией, Грецией, Святой землей или Северной Африкой? Мистер Эспай улыбнулся и сказал, что когда как. После Теннесси Северная Калифорния казалась экзотичным и диковинным краем: слепящее солнце, низкая влажность и каменистые мысы, врезающиеся прямо в море. Вода казалась даже слишком синей, словно небо опрокинулось вниз и заполнило океан до краев. Если не считать городка, обсерватории в Пойнт-Рейс и дороги, петлявшей между ними, это совершенно пустынная местность. Устье залива Томалес считается излюбленным местом нереста большой белой акулы. Еще эти края славятся частыми туманами и ветрами. Сам залив длинный и узкий, а разлом Сан-Андреас врезается в него прямо посередине. Мистер Эспай утверждает, что землю раскалывают суровый климат и землетрясения. Но как бы там ни было, я страшно не люблю покидать наше ранчо — его высокие, поросшие травой холмы, на которых пасутся стада овец, и гладкий как зеркало залив. Я знаю, что болтаю обо всем этом уже слишком долго, но я просто без ума от Запада. Пускай я родилась и выросла в Теннесси, все равно считаю себя калифорнийкой до мозга костей.

Я открыла глаза и снова увидела унылый индустриальный пейзаж. Микроавтобус пронесся мимо вереницы кирпичных домиков, защищенных от шоссе высокой металлической сеткой. Я стала разглядывать затылки своих спутниц. Обе они были вкрадчиво-вежливы, а я просто ненавижу фальшь. Блондинка, видимо, почувствовала мой взгляд: она слегка обернулась и снова заулыбалась, от чего в уголках ее глаз появились морщинки.

— Ваше лицо мне как будто знакомо. Может быть, мы где-то встречались?

— Нет, — отрезала я и закрыла глаза. По здешним понятиям, я вела себя просто грубо, но слишком устала для любезностей. Понятия не имею, зачем я наврала им про фрукты, вероятно, просто чтобы не рассказывать часами про китов, Джо-Нелл и ее автокатастрофу. К тому же я твердо считала, что моя сестра уже мертва. На мой взгляд, «фольксваген», должно быть, здорово искорежило при столкновении с поездом.

Когда мы проехали поворот на Хермитидж, я свернулась клубочком и притворилась спящей, положив голову на руку, как на подушку. Мои соседки принялись болтать о своей обгоревшей коже, деньгах, проигранных в казино, и сувенирах, которые они, к сожалению, не успели накупить. Водитель, повозившись с радиоприемником, поймал волну центрального радио Теннесси.

— Никто не возражает против ток-шоу? — спросил он, глянув в зеркало заднего вида.

— Что вы, что вы! — замахала рукой Бренда. — Включайте, разумеется.

— Мы с радостью послушаем, — поддакнула блондинка.

Бизнесмены переглянулись и только пожали плечами. Из приемника раздался мягкий мужской голос.

— Я, ведущий Эдди Дагган, с нетерпением жду ваших звонков. Сегодняшняя тема — землетрясения вообще и в частности разлом в Нью-Мадриде.

Вскоре позвонила какая-то шепелявая старушка и тут же стала жаловаться.