Американский психопат

– У меня был один деловой знакомый, который говорил, что он там учился. – Она пожимает плечами.

– Клиент? – спрашиваю я, заинтересовавшись.

– Ну, – нервно говорит она. – Просто деловой знакомый, скажем так.

– Сутенер, что ли? – говорю я, и тут начинается самое странное.

– Ну. – Она умолкает на пару секунд, потом продолжает: – Будем считать это деловым знакомством. – Она отхлебывает из стакана. – Он говорил, что учился в Гарварде, но… я ему не поверила. – Она смотрит на Тиффани, потом на меня. Но мы оба молчим, и она сбивчиво продолжает: – У него была типа… ну… обезьяна. И мне надо было присматривать за этой обезьяной, ну… у него в квартире. – Она умолкает и продолжает ровным, монотонным голосом, периодически отпивая из стакана: – Приходилось весь день смотреть телевизор, потому что делать там было нечего, пока этого парня не было дома… а я пыталась следить за обезьяной. Но… что-то с ней было не так, с этой обезьяной. – Она опять умолкает и делает глубокий вдох. – Эта обезьяна… она смотрела… – Она запинается, смотрит по сторонам, у нее на лице задумчивое выражение, как будто она пытается решить, стоит ли рассказывать эту историю, как будто мы – я и та вторая сучка – должны быть безмерно ей благодарны за этот рассказ. Соответственно, я готовлюсь к чему-то шокирующему, разоблачительному, к какому-то немыслимому откровению. – Она смотрела только… – Она вздыхает, а потом вдруг начинает говорить быстро-быстро: – «Шоу Опры Уинфри», и больше ничего она смотреть не хотела. У этого парня была куча кассет с этим шоу, и он записывал их специально для своей обезьяны. – Теперь она смотрит на меня умоляюще, как будто сходит с ума, прямо здесь и сейчас, в квартире Оуэна, и хочет, чтобы я… что? Проверил это? – А реклама была вырезана. Однажды я попыталась… переключить на что-то другое, выключила кассету… я хотела посмотреть сериал или что-нибудь еще… но… – Она допивает содержимое своего стакана и закатывает глаза. Она явно расстроена воспоминанием об этой истории, но тем не менее храбро продолжает: – Обезьяна начала в-в-визжать и успокоилась, только когда я снова включила программу Опры. – Она сглатывает, прочищает горло, похоже, она собирается заплакать, но этого не происходит. – Понимаете, ну… ты пытаешься включить телевизор, какой-нибудь канал, а эта чертова обезьяна начинает визжать, – с горечью говорит она и обнимает себя за плечи. Ее трясет мелкой дрожью, и она тщетно пытается себя согреть.

Тишина. Ледяная, арктическая, абсолютная тишина. Свет в комнате – холодный, электрический. Я стою и смотрю на Торри и другую девушку, Тиффани, у которой такой вид, как будто ее тошнит.

Наконец я открываю рот и выговариваю с запинкой:

– Мне все равно… какую жизнь ты ведешь… пристойную… или нет.

Начинается секс – жесткое порно, лучшие кадры. Я выбриваю Торри лобок, она ложится на спину на кровать Пола Оуэна, а я трахаю ее пальцем и время от времени лижу ей анус. Потом Тиффани делает мне минет. У нее горячий и влажный язык, и она водит им по головке члена, это меня раздражает, и я называю ее грязной шлюхой и сукой. Я надеваю презерватив и вставляю одной из них, а другая лижет мне яйца, я смотрю на шелкографию Ангелис, висящую над кроватью, и думаю о реках крови, о гейзерах крови. Иногда в комнате становится очень тихо, слышен только хлюпающий звук, с которым мой член входит в вагину одной из девиц. Тиффани и я по очереди лижем задницу и выбритую пизду Торри. Они одновременно, с громким криком, кончают в позиции «69». Теперь, когда они разгорячились, я достаю дильдо и позволяю им поиграться с ним. Торри раздвигает ноги и ласкает свой клитор, а Тиффани ебет ее большим скользким дильдо, Торри показывает Тиффани, что надо действовать более жестко, и наконец кончает, тяжело дыша.

Я опять заставляю их ласкать друг друга, но, кажется, это меня уже не заводит – я думаю только о крови, о том, как будет смотреться их кровь, и, хотя Торри знает, что делать, как лизать пизду, мне это уже не интересно, я отталкиваю ее от Тиффани и начинаю сам лизать и кусать розовую, мягкую, влажную вагину, а Торри садится Тиффани на лицо и ласкает свой клитор. Тиффани жадно лижет ее пизду, влажную и блестящую, а Торри протягивает руки вниз и ласкает большие твердые груди Тиффани. Я начинаю кусаться сильнее, вгрызаясь зубами в пизду Тиффани, и она напрягается, и я говорю:

– Расслабься.

Она начинает визжать, пытается отодвинуться и кричит, когда мои зубы вонзаются в ее плоть. Торри думает, что Тиффани кончает, и плотнее прижимается к ее лицу, приглушая ее крики, но, когда я смотрю на Торри – кровь течет у меня по лицу, изо рта торчат куски мяса и волосы, кровь из влагалища Тиффани хлещет на постель, – я чувствую, как в ней пробуждается страх. Я ослепляю обеих перечным спреем, а потом вырубаю рукояткой пневматического молотка.