Американский психопат

Плюс к тому – пара усилителей-моноблоков от Threshold; они обошлись мне почти в 15000 долларов. В понедельник доставят шкаф из светлого дуба, для спальни, – туда встанет один из новых телевизоров. Заказная софа, обитая шелком, и итальянские бронзовые и мраморные бюсты восемнадцатого века на современных пьедесталах крашеного дерева, которые будут стоять рядом с ней, прибудут во вторник. Во вторник же доставят новое изголовье к кровати (белый хлопок с бежевой отделкой, бронзовые обойные гвозди по периметру). Новую гравюру Фрэнка Стеллы для спальни привезут в среду – вместе с роскошным черным замшевым креслом. Оника, которого я продаю, будет заменен новой картиной: громадным изображением графического эквалайзера, выполненным в хромово-пастельных тонах.

Я говорю с парнями из отдела доставки Park Avenue Sound Shop насчет HDTV, которого пока еще нет в продаже, и в этот момент звонит один из черных телефонов AT&T. Я даю им чаевые и беру трубку. Звонит Рональд, мой адвокат. Я слушаю его, киваю и параллельно показываю парням из доставки, как выйти из квартиры. Потом говорю в трубку:

– Счет на триста долларов, Рональд. А мы только кофе попили.

Долгая пауза, во время которой я слышу странный хлюпающий звук, доносящийся из ванной. Я осторожно иду туда, радиотелефон все еще у меня в руке, и говорю Рональду:

– Но да… Подожди… Я… Мы только выпили эспрессо. – Я заглядываю в ванную.

На сиденье унитаза я вижу большую мокрую крысу, которая, вероятно, вылезла прямо оттуда. Она сидит на ободке унитаза и отряхивается, а потом прыгает на пол. Это достаточно крупный экземпляр; она пошатывается, пробирается к выходу по кафельной плитке и выскальзывает из ванной в кухню, к коробке из-под пиццы Le Madri, которая по какой-то непонятной причине валяется на полу, на вчерашнем выпуске «New York Times», возле мусорного ведра от Zona. Я иду следом. Крыса, видимо привлеченная запахом, хватает коробку в зубы и бешено трясет головой, как собака, – пытается добраться до пиццы с луком-пореем, козьим сыром и трюфелями. Она урчит от голода. Я уже накачался гальционом, так что крыса меня не особенно беспокоит, по крайней мере не так, как должна бы.

Чтобы поймать крысу, я покупаю очень большую мышеловку в хозяйственном на улице Амстердам. Кроме того, я решаю провести ночь в квартире отца в Карлайле. Из сыров у меня дома – только кусок бри в холодильнике, и, прежде чем уйти, я кладу весь кусок в мышеловку – ведь это действительно большая крыса, – а также сушеный помидор и укроп; кладу аккуратно, чтобы она не сработала раньше времени. Но когда я на следующее утро возвращаюсь домой, выясняется, что мышеловка не убила крысу. Крыса слишком большая. Она лежит на полу, она попалась, она пищит и дергает хвостом ужасного маслянисто-розового цвета – хвост длинный, как карандаш, и раза в два толще, и каждый раз, когда она бьет хвостом по белому дубовому полу, слышен громкий шлепок. Я беру совок для мусора – я, блядь, целый час угробил, пока его искал, – и загоняю крысу в угол как раз в тот момент, когда она освобождается из мышеловки. Я поднимаю ее, что повергает ее в панику, она верещит еще громче, шипит на меня и скалит острые желтые клыки. Я кладу крысу в шляпную коробку, она пытается выбраться, поэтому мне приходится держать ее в раковине, прикрыв сверху доской, на которую я положил тяжелые кулинарные книги, но она, эта мудацкая крыса, едва не умудрилась сбежать даже оттуда, пока я сижу на кухне и размышляю о том, как можно мучить девушек с помощью этого зверя (я нахожу достаточно много способов, что меня совершенно не удивляет). В составленный мною список входит – разрезать груди вдоль и выжать их, а голову туго обмотать колючей проволокой. Но с крысой это уже не связано.

Еще один вечер

Мы с Макдермоттом должны ужинать сегодня в ресторане «1500», он звонит мне около половины седьмого, за сорок минут до того, как мы должны там быть (свободный столик был только на 18.10 или 21.00, когда ресторан уже закрывается, – там калифорнийская кухня и время заказа столиков – претенциозность, перенесенная из другого штата). Хотя я чищу нитью зубы, все мои телефонные трубки лежат рядом с раковиной в ванной, так что мне удается взять нужную уже после первого звонка. Пока на мне черные брюки от Armani, белая рубашка от Armani и красный с черным галстук от Armani. Макдермотт сообщает, что с нами хочет пойти Хэмлин. Я голоден. Возникает пауза.

– Ну и что? – спрашиваю я, подтягивая галстук. – Ладно.

– Ну и вот что, – вздыхает Макдермотт. – Хэмлин не хочет идти в «Тысяча пятьсот».

– Почему? – Я закрываю кран в раковине.

– Он был там вчера.

– Ну… и что ты, Макдермотт, пытаешься сказать мне?

– Что мы идем куда-нибудь в другое место, – говорит он.

– Куда? – осторожно интересуюсь я.

– Хэмлин предлагает «Алекс уезжает в лагерь», – произносит он.

– Подожди. Я прополощу. – Побурлив жидкостью против зубного камня и проверив в зеркале прическу, я выплевываю полоскание. – Исключено. Не пойдет. Туда я ходил на прошлой неделе.