Американский психопат

«Give Me The Keys (And I’ll Drive You Crazy)», веселый и бесшабашный блюз-рок о прогулке на автомобиле (а о чем же еще?), раскрывает главную тему альбома в более легком и озорном стиле, чем все предыдущие песни, и, хотя кое-кто может решить, что с точки зрения текста она получилась слабее, она все же доказывает, что новый «серьезный» Льюис – этот Хьюи-художник – не утратил своего игривого юмора. Альбом завершается инструментальной композицией «Slammin», где много джазовых духовых, от которых, если вывести звук погромче, начинает – без преувеличения – чертовски болеть голова и даже немного подташнивает, хотя, может быть, на виниле или на кассете это звучит по-другому, я просто не знаю. Но как бы то ни было, на меня она действует плохо – я несколько дней хожу злой и больной. И под нее особенно не потанцуешь.

Почти сто человек принимали участие в записи и сведении «Small World» (приглашенные музыканты, ударники, адвокаты, бухгалтеры – их поименно поблагодарили на обложке), что хорошо согласуется с основной темой общности всех людей, и это не «утяжеляет» проект – наоборот, это радостный опыт общения и взаимодействия. Этим альбомом, вместе с четырьмя предыдущими, Huey Lewis and the News доказали, что если наш мир действительно тесен, то они – лучшая американская группа восьмидесятых и в их составе играет непревзойденный Хьюи Льюис – вокалист, музыкант и автор песен.

В постели с Кортни

Я в постели с Кортни. Луис в Атланте. Кортни поеживается, прижимается ко мне, расслабляется. Перекатившись на спину, я приземляюсь на что-то твердое и покрытое мехом. Пошарив под собой, обнаруживаю черного игрушечного кота с синими глазами из самоцветов, которого, мне кажется, я видел в F.A.O. Scwarz, когда ходил за покупками на Рождество. Не зная, что сказать, выдаю, заикаясь: «Лампы Tiffany… снова входят в моду». Я едва различаю ее лицо в темноте, но слышу вздох, тягостный и тихий, звук открывающейся бутылочки с таблетками, она ворочается в постели. Бросив кота на пол, я встаю и иду в душ. Сегодня утром «Шоу Патти Винтерс» было посвящено красавицам-подросткам – лесбиянкам, которые оказались такими эротичными, что я был вынужден задержаться дома, – пропустил собрание и дважды сдрочил. Скучая, я побродил по Sotheby’s. Вчера вечером ужинал с Жанетт в «Шезлонгах», она казалась усталой и мало ела. Мы взяли на двоих пиццу за девяносто долларов. Вытерев насухо полотенцем волосы, я надеваю халат Ralph Lauren, возвращаюсь в спальню, начинаю одеваться. Кортни курит сигарету, смотрит «Поздней ночью с Дэвидом Леттерманом», звук включен тихо.

– Ты мне позвонишь перед Днем благодарения? – спрашивает она.

– Может быть. – Я застегиваю рубашку, размышляя, зачем я вообще сюда пришел.

– Что будешь делать? – тихим голосом спрашивает она. Как нетрудно догадаться, я отвечаю коротко:

– Ужинаю в «Речном кафе». Потом, возможно, «Au Bar».

– Хорошо, – бормочет она.

– А вы… с Луисом? – спрашиваю я.

– Мы должны были ужинать у Теда и Мауры, – вздыхает она. – Но я не думаю, что мы к ним еще пойдем.

– Почему? – Я накидываю черный кашемировый жилет от Polo, думая: «Ах, как интересно».

– Ну, ты же знаешь, как Луис относится к японцам, – говорит она, ее глаза стекленеют.

Она недоговаривает, и я раздраженно замечаю:

– Ну, логично. И что?

– В прошлое воскресенье Луис отказался играть в вопросы и ответы у Теда и Мауры, потому что у них акита. – Она затягивается сигаретой.

– Ну и… – Я медлю. – Что дальше?

– Поиграли у меня.

– Никогда не знал, что ты куришь, – говорю я.

Она улыбается печально, но туповато:

– Ты просто никогда не замечал.

– Ну ладно, я виноват, но несильно. – Я иду к зеркалу Marlian, висящему над столиком тикового дерева Sottsass, чтобы проверить, не перекошен ли узел на моем галстуке от Armani.

– Послушай, Патрик, – с усилием произносит она. – Мы можем поговорить?

– Ты великолепно выглядишь, – вздыхаю я, поворачивая голову и посылая воздушный поцелуй. – Тут не о чем говорить. Ты выходишь замуж за Луиса. На следующей неделе.

– Правда, странно? – саркастически спрашивает она, но в ее голосе звучит надежда.

– Читай по губам, – говорю я, поворачиваясь обратно к зеркалу. – Ты великолепно выглядишь.

– Патрик?

– Да, Кортни?

– Если мы не увидимся до Дня благодарения… – она смущенно останавливается, – хорошего тебе праздника.

Я секунду смотрю на нее, перед тем как спокойно ответить:

– И тебе.

Она поднимает игрушечного черного кота, гладит его по голове. Я выхожу из двери в холл, направляюсь в сторону кухни.

– Патрик? – тихо зовет она из спальни.

Я останавливаюсь, но не поворачиваюсь:

– Да?

– Да нет, ничего.

« Смит и Волленски »