Американский рубикон

— В последний уик-энд в газетах и по радио писали и говорили только о съезде. Поверь мне, кто-то в Сакраменто специально подсчитывает, сколько раз в этих сообщениях упоминалось имя Де Янга.

Кэтлин задумалась.

— Ты на самом деле что-то имеешь против него?

Ливонас помедлил с ответом.

— Я полагаю, что избрание Де Янга президентом явится бедствием для страны.

Она посмотрела на часы.

— Ну и как ты хочешь, чтобы я отнеслась ко всему этому? Только заверяю тебя, что особой любви к Де Янгу я не испытываю.

— Я хочу, чтобы ты не уезжала.

— Но ведь есть немало других делегатов, которые выступают против действий Калифорнии, и они не хуже меня справятся с этим.

Ее слова не убедили Ливонаса.

— Ну хорошо. Скажи мне, почему ты считаешь, что мне надо остаться.

— Потому что я убежден, что стране нужен лучший президент, чем Де Янг. Потому что я считаю, что тебе хотелось бы, чтобы победил другой кандидат. Потому что я полагаю, что противостоять Де Янгу нужно на всех уровнях. И потому что я уверен, что никто не сможет с этим справиться лучше, чем ты.

— Взываешь к моему инстинкту противоборства, — улыбнулась Кэти.

— Ты произвела на меня впечатление человека, который может постоять за свои убеждения.

— Увы, лишь время от времени.

Появился официант и поставил перед Ливонасом пиво и отбивную, а перед Кэти — салат и кофе.

— Ну что ты собираешься предпринять? — спросил Ливонас.

— Ты пока что никого не назвал. От чьего имени я должна возглавить оппозицию Де Янгу?

Он был уверен, что она имеет в виду Уитмена.

— Наш комитет будем составлять мы вдвоем, — ответил Ливонас. — На сегодняшний день Боб Уитмен не собирается выставлять свою кандидатуру в президенты.

Кэтлин очень удивилась.

— Боб действительно не собирается выступить против Масси при избрании кандидата на съезде партии?

Он отрицательно покачал головой.

— Я около часа провел у Уитмена в тот день, когда был у тебя. Я пытался уговорить его выставить свою кандидатуру. Он просто-напросто выгнал меня из кабинета.

— В чем же дело? — спросила девушка, немного помолчав. — Я не очень-то люблю ввязываться в безнадежные ситуации, я не люблю проигрывать.

— Я попытаюсь поговорить с ним еще раз завтра утром. Я или добьюсь от него согласия выставить свою кандидатуру, или подам в отставку.

«Вот, наконец, я и решил, что делать дальше», — подумал Ливонас. Он впервые выразил свою мысль вслух, хотя еще после ссоры с Уитменом знал, что рано или поздно придет к этому решению.

— И что тогда? — с тревогой в голосе спросила Кэтлин.

— Тогда я стану поддерживать любого, кто будет выступать на выборах против Де Янга.

Она не скрыла своего удивления.

— Что же произошло между тобой и Де Янгом?

— Мне не нравится его политика.

Энди не хотел распространяться на этот счет, но такой ответ Кэти явно не удовлетворил.

— Мне не нравится политика, которую проводят многие деятели, однако я не испытываю личной неприязни ни к одному из них.

— Однажды я уже руководил предвыборной кампанией против Де Янга. Я уговорил моего друга Гарри Палмера выступить против Де Янга на выборах на пост генерального прокурора штата. Целую неделю я его уговаривал, пока он, наконец, ни согласился.

— И он не победил, — продолжила она.

Ливонас кивнул.

— За десять лет до выборов у Гарри были финансовые трудности, и он пытался покончить с собой. Тогда он несколько месяцев провел в психиатрической лечебнице. Де Янг разузнал об этом и использовал против Палмера компрометирующую его информацию. У меня было десять свидетелей, готовых присягнуть, что Гарри абсолютно здоров. Де Янг же решил во что бы то ни стало вывести Гарри из равновесия. Ему звонили по ночам, распространяли от его имени омерзительные письма, распускали о нем слухи и пичкали обозревателей наглой ложью, его преследовали фоторепортеры. И это сработало, они довели его до сумасшествия. За неделю до выборов Гарри остановил машину на самой середине моста «Золотые ворота» и бросился вниз.

Кэти некоторое время молча смотрела на него, потрясенная услышанным, затем спросила:

— И ничего нельзя было предпринять против Де Янга?

Ливонас почувствовал усталость. Рассказывая об этом случае, он как бы пережил все заново.

— Конечно, я направил протест в официальные органы. После трехмесячного расследования они оштрафовали Херба Шеферда — руководителя предвыборной кампании Де Янга — на сто долларов за распространение заведомо ложных сведений.

Энди допил пиво и откинулся на спинку стула.

— Что, по твоему мнению, может произойти, если Винсент Де Янг будет избран президентом, учитывая, что конституционный съезд у него уже в кармане?

— Не хочу даже думать об этом, — ответила Кэти. — Такого прецедента еще не было.

— Полагаю, что за время президентства Де Янга могло бы произойти много событий, которым пока еще не было прецедентов, — заметил Ливонас. — Именно это и напугало меня сегодня утром. Де Янг уже вовсю использует конституционный съезд в своих личных целях.

— Тогда я полагаю, что мы создадим комитет двух.

Ливонас почувствовал облегчение.

— А тебе удастся забрать назад свое заявление об отставке?

Кэтлин улыбнулась.

— Я уже забрала его. Сегодня утром.