Американский рубикон

Ливонас ничего не ответил. Де Янг, должно быть, сообразил, что, как только они попытаются протащить резолюцию об отделении штатов, руководство западной коалиции окажется под угрозой ареста. Теперь до Ливонаса дошло, что затеял Вагонер.

— Я подозреваю, что они постараются перенести съезд из Вашингтона в другое место, — медленно проговорил он. — Ты сумеешь помешать им?

— За всю неделю нам не удалось выиграть ни одного голосования, — раздраженно ответила Кэти.

Ливонас взял ее за локоть.

— Мы ведь заодно, ты не забыла?

— Извини.

Она виновато улыбнулась и повернулась к Ламберту.

— Попроси Джонатана со своими ребятами подойти к микрофону, который установлен в правом проходе.

Ливонас удивился.

— Гудвелла?

Кэти утвердительно кивнула.

— Нам нужен темпераментный юрист, и он как раз подойдет на эту роль.

Председатель постучал молоточком.

— Слово просит Томас Аллен, глава делегации Техаса, по вопросу о личном иммунитете.

Аллен поднялся на трибуну и склонился над микрофоном. На лбу у него красовалась большая ссадина.

— Я возвращался с ужина, когда ко мне подошли двое полицейских, — заговорил он с типичным техасским акцентом. — Они показали мне документ, который, по их словам, являлся ордером на мой арест, выданный Верховным судом Соединенных Штатов. Я заявил им, что суд не имеет юрисдикции в отношении меня как делегата, и попрощался с ними.

Аллен замолчал, как бы собираясь с силами.

Мимо Ливонаса в сопровождении четырех мужчин и двух высоких энергичных девушек проследовал Ламберт. Они забаррикадировали складными стульями места, где сидели Ливонас, Кэти и другие делегаты федеральной коалиции.

Аллен сделал глубокий вдох и продолжил:

— …Тогда они схватили меня и велели мне заткнуться. Еще они добавили, что сегодня же все руководство съезда будет брошено в тюрьму за пренебрежение к решениям суда.

Оратор перешел на крик.

— Когда они попытались надеть на меня наручники, я вырвался. Они преследовали меня до самых дверей Пенсионного фонда!

Он вынул из кармана левую руку и поднял ее над головой. В лучах прожекторов, освещавших сцену, на его запястье засверкали стальные наручники. Волна негодования прокатилась по залу.

— Свобода или смерть! — выкрикнул Аллен.

В зале началось скандирование, однако молоточек председателя снова призвал всех к тишине.

— Слово предоставляется Джерри Вагонеру, главе делегации Калифорнии.

— Если он сейчас призовет к отделению, — заметила Кэти, — то их предложение пройдет.

— Он не будет этого добиваться, — с неожиданной уверенностью ответил Ливонас.

Он оглянулся и увидел, как девушка в просторном свитере с эмблемой Пенсильвании достала спрятанный под ним небольшой электронный усилитель и передала его Ламберту, стараясь, чтобы никто этого не заметил.

— Уважаемые делегаты.

Вагонер сурово оглядел зал.

— Второй конституционный съезд в осаде. Мы должны решить, стоит ли продолжать борьбу или следует сдаться.

Возгласы «Бороться! Бороться!» послышались из зала. До того как они успели перерасти в скандирование, Вагонер, подняв руку, призвал всех к тишине.

— Федеральное правительство, конгресс, Верховный суд и глава администрации — причем неважно, является ли им президент Масси, который сам с Востока, или исполняющий обязанности президента Уитмен, который ведет себя как выходец с Востока, — с самого начала чинили препятствия нашему съезду. Сначала они игнорировали его, потом они пытались преуменьшить его значение, теперь дело дошло до преследований.

Вагонер выждал. В зале ловили каждое его слово.

— Томас Аллен — не единственная жертва. Не следует забывать о таинственном убийстве молодого секретаря калифорнийской делегации Стивена Харта, а также о тех притеснениях, которые каждый день испытывают наши делегаты. И теперь, наконец, они угрожают арестовать руководство второго конституционного съезда, единственного правительственного органа, который действительно отвечает интересам населения нашей страны.

Он дождался бурных аплодисментов, потом поднял руку, прося тишины. «В дополнение к прочим „талантам“, — отметил про себя Ливонас, — Джерри Вагонер еще и незаурядный демагог».

— Однако у нас есть выход, которым воспользовались двести лет назад наши отцы-основатели.

Ливонас почувствовал, с какой силой Кэти сжала его руку, лицо ее побледнело.

— Сейчас он потребует отделения.

— В 1776 году англичане грозились арестовать за измену делегатов конституционного съезда, если они созовут свой съезд в Бостоне. Тогда патриоты Америки нашли для проведения съезда более безопасное место — в Филадельфии, где и была принята Декларация независимости.

«И все же я оказался прав», — с облегчением подумал Ливонас.