Читаем Американский снайпер. Автобиография самого смертоносного снайпера XXI века полностью

Теперь все были в сборе, я присоединился к своим, и мы начали привычные силовые операции. Разведка получала сведения об изготовителе самодельных взрывных устройств, или, к примеру, о подпольном финансисте, передавала информацию нам, и мы брали его в оборот. Мы захватывали его спящим – рано утром взрывали дверь, врывались внутрь и не давали ни малейшего шанса даже выбраться из постели.

Это продолжалось около месяца. Теперь силовые операции казались привычной рутиной; в Багдаде было намного безопаснее, чем в Фаллудже.

Мы жили рядом с Багдадским международным аэропортом и работали со своей базы. Однажды ко мне подошел шеф и покровительственно улыбнулся.

«Крис, тебе предоставляется возможность немного развлечься, – сказал он мне. – Небольшая операция по персональной защите».

Это был сарказм, понятный только «морским котикам». Одной из задач взвода было обеспечение личной безопасности высокопоставленных иракцев. Боевики начали активно их похищать, пытаясь нарушить систему государственного управления. Это была самая неблагодарная работа. До сих пор мне удавалось счастливо избегать ее, но мой «дым ниндзя», увы, развеялся. Я отправился через весь город в Зеленую зону. (Зеленой зоной называли сектор в центре Багдада, где обеспечивалась безопасность военнослужащих союзных войск и нового иракского правительства. Эта зона была физически отделена от остального города бетонной стеной с колючей проволокой. В стене было всего несколько входов и выходов, все под жестким контролем. Именно в этом районе располагалось посольство США и других союзных государств, а также комплекс правительственных зданий Ирака.)

Я продержался целую неделю.

Так называемые «иракские официальные лица» не считали нужным информировать эскорт о своем расписании, или о том, кто их будет сопровождать. Учитывая степень контроля в Зеленой зоне, это создавало для нас большие проблемы.

Я был «авангардом». Это означало, что я должен был двигаться впереди официального конвоя, дабы убедиться в безопасности маршрута, а затем оставаться на КПП, пока не пройдут все машины конвоя, и идентифицировать их. Это позволяло без задержек пропускать иракские машины, которые в противном случае стали бы легкой мишенью для террористов.

В тот день я обеспечивал прохождение автоколонны иракского вице-президента. Я уже завершил проверку маршрута и прибыл на КПП морских пехотинцев при въезде в аэропорт.

Международный аэропорт расположен на большом удалении от Зеленой зоны. И хотя конечные пункты этого маршрута могут считаться полностью безопасными, территория, прилегающая к воротам, периодически подвергается обстрелам. Это важная цель для террористов, поскольку не составляет особого труда понять, что все въезжающие сюда и выезжающие отсюда имеют какое-то отношение к американцам и новому иракскому правительству.

По рации я поддерживал связь с одним из наших, непосредственно сопровождавших конвой. Он сообщил мне, кто именно был в колонне, какие машины и т. д. Он также передал, что возглавляют и замыкают колонну два армейских «Хаммера», служивших своеобразными маркерами «головы» и «хвоста». Эту информацию я должен был передать охране КПП.

Колонна подъехала. Прошел головной «Хаммер», мы отсчитали нужное количество машин, потом замыкающий «Хаммер».

Все хорошо.

Внезапно появляются еще две машины, догоняющие колонну. Морские пехотинцы недоуменно смотрят на меня.

«Эти двое не мои, – говорю я им. – Что вы от меня хотите?»

«Выводите свой «Хаммер» и наведите на них крупнокалиберный пулемет», – заорал я, доставая свою автоматическую винтовку. Я выпрыгнул на дорогу с поднятым оружием, намереваясь привлечь к себе внимание. Машины не остановились.

За моей спиной на дорогу выехал «Хаммер» морской пехоты, его пулеметчик уже на своем месте, пулемет заряжен. Все еще не понимая до конца, попытка ли это нападения, или просто какие-то приблудные машины, я выстрелил в воздух.

Машины развернулись и унеслись прочь.

Предотвращенная попытка похищения? Самоубийственная атака на заминированной машине, во время которой у бомбиста сдали нервы?

Нет. Всего лишь друзья вице-президента, о которых он забыл нас предупредить.

Он не очень обрадовался. Мое командование тоже было не в восторге. Меня отстранили от операций по обеспечению персональной безопасности, что, в общем, было не так уж плохо, за исключением того обстоятельства, что всю следующую неделю мне пришлось просидеть в Зеленой зоне абсолютно ничего не делая.

Командир взвода хотел было снова использовать меня в силовых акциях, но вышестоящее командование решило попридержать меня немного и заставить посидеть сложа руки. Для «морского котика» отстранение от активных действий – худшая из возможных пыток.

К счастью, продолжалось это не долго.

Хайфа-стрит

В декабре 2005 года в Ираке были проведены всеобщие выборы, первые с момента падения режима Саддама – и первые свободные и честные выборы вообще в истории этой страны. Мятежники делали все возможное, чтобы сорвать волеизъявление. Они похищали членов избирательных комиссий направо и налево. Некоторых убивали прямо на улице.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное