Американское сало (СИ)

— Мы еще с тобой не заработали, сынок, — сдержанно ответил Евгений Васильевич, — а если без шуток и серьезно, сынок, то и у нас на стройке в Крыму возникли такие большие проблемы, что свободных активов у нас сейчас просто нет.

Евгений Васильевич намеренно завел разговор на эту тему. Во-первых, таким образом, он превентивно подводил базу под свой отказ на ту очевидную просьбу, с которой приехал сын, а во-вторых, не боясь показаться бедным лузером, он хотел таким образом умерить аппетиты капризного ангелочка, что по-модельной гламурной вышколенности так красиво сидела теперь в глубоком кресле. И надо было отдать ей должное — сидела она красиво при своих длинных ножках, да еще и в мини-юбке… Коленки плотно сведены и наклонены вбок… как учили!

Воздвиженский даже с горечью представил себе, как Вася мог сказать этому ангелочку, да что там, мог! Наверняка так и говорил ей, едучи сюда в офис на Дегтяревской, мол, «папаня у меня держит крупный строительный бизнес, у папани моего денег много»…

В общем, Воздвиженский сам первый о деньгах заговорил, не дожидаясь, покуда молодежь его о них попросит.

— А как у тебя, Васенька, дела идут? — перевел разговор Воздвиженский, — как твои продюсерские прожекты?

— Я, папа, сейчас работаю со звездами первой величины, не с какими-то там «Машами из ресторана», а с настоящими!

«Машами из ресторана», Евгений Васильевич презрительно называл всех современных безголосых певичек, и Вася на эти слова отца всегда реагировал очень болезненно. Знаменитые фрейдовы комплексы проявлялись в Васе Воздвиженском таким образом, что он очень расстраивался от того, что отец с иронией и недоверием относился ко всем Васиным начинаниям в сфере бизнеса, считая их несерьезными, чем то вроде хобби, но никак не настоящим делом. Поэтому Вася и злился на эти отцовы формулировочки. Вроде «Маш из ресторана», поэтому отец и денег на это не любил давать, приговаривая и поучая, — займись, Васенька, настоящим делом, «Машки из ресторана» это не бизнес, окончи строительный институт, экономический факультет, цэ-дило, а все эти твои концертные туры, да съемки клипов, да вечная беготня с рекламой, да с раскруткой на радио и телевидении, где только кокаин, да венерические болезни, где одни только пидарасы и наркоманы, это не бизнес, это дерьмо!

Васю ранило такое отношение отца к его занятию и он очень хотел деньгами и успехом доказать любимому папе, что тот не прав, что в шоу-бизнесе можно заработать таких денег, что и папин стройбизнес будет отдыхать. Васечке даже мечталось, что вот раскрутит он какую-нибудь украинскую звездочку, вроде Русланы, выведет ее на уровень Москвы или даже Евровидения, проедет с нею туром по всему миру, заработает кучу денег, да и купит отцу банк… Или половину строительных трестов всей Украины…

Но покуда не получалось. Не вытанцовывалось покуда. И наоборот, на раскрутку каждой новой восходящей потенциальной «русланы» приходилось брать денег у папы. Вроде как пока в долг… В долг без отдачи.

— Пап, я хотел вообще-то предложить тебе вложиться в наш с Анжелой новый проект, — нервно покашляв в кулачок, сказал Вася, — ты бы дал мне денег немного, деньги, чесслово, стопуд отобьются, я осенью с процентами верну.

Евгению Васильевичу менее всего хотелось, чтобы их с сыном беседа потекла развиваться именно в этом русле. Отказывать всегда не приятно, особенно сыну. А тут весь драматизм ситуации усугублялся еще и присутствием этой надменной девочки, из-за которой его Вася так расфуфырился, так распальцевался, мол, папа даст, папа раскошелится…

Анжела раздражала Евгения Васильевича, но он старался не подавать виду.

— А я решил заняться политикой, — неожиданно подмигнув Анжеле, сменил тему Евгений Васильевич, — вот приму украинское гражданство, да и подамся в стан вашей мамы, продам свой бизнес в Крыму, да и снесу денег в вашу, как ее вашу партию там?

— Блок Тимоченко, — подсказал Вася.

— Во-во, в этот самый вот блок, — снова хитро подмигнув Анжеле, кивнул Евгений Васильевич.

— А что? Много денег можете дать? — с совершенно серьезным видом спросило капризное длинноногое дитя, — если много денег дадите, то мама вас и министром может назначить.

— В самом деле? — улыбнулся Евгений Васильевич, — жалко, за мою стройку в Бахчисарае теперь много не дадут, если разве только по шее могут надавать, так что с министерскими постами мы с Васей пока подождем.

— Что? Совсем плохи дела там? — с показным сочувствием спросил Вася, и Евгений Васильевич понял, что сыну не столько интересно истинное состояние отцовских дел, сколько интересна перспектива выпросить у папы очередную порцию деньжат.

— Плохи, сын, совсем плохи, — вздохнул Евгений Васильевич, — слыхал, наверное, про самозахват татарами земель, так вот, мы с нашим строительством, в самом эпицентре этих событий оказались, в самой гуще. Того и гляди, нас совсем разорят. Не знаю и кому жаловаться идти.