Амфитрион

Лишь несколько существ в мире способны были скрыться от Страттари, но Клавдий Роттбарн к ним не относился. Поэтому уже через несколько минут после разговора с Дельфиной демон прибыл в лондонское предместье, где содержалась Ирэн, и подошел к воротам гигантской усадьбы. Грозная табличка предупреждала, что нарушителей периметра ждет страшная участь. Страттари усмехнулся, подошел к воротам и, положив руки на стройную решетку, стал слушать, что говорит ему металл (когда-то Страттари был и металлом). Постояв так несколько секунд, он вырвал каждой рукой по пруту с заостренным наконечником и красивыми элементами чугунного литья так, что остальная решетка даже не дрогнула, и легонько ударил ворота ногой. Ворота вылетели с частью каменной стены и камерами слежения.

– Va, pensiero[81], – промолвил Страттари.

Двум машинам охраны, подъехавшим к входу, открылась следующая картина: перед ними стоял высокий безволосый человек, одетый в странную меховую накидку и окруженный грудой металлического и каменного мусора, и в обеих руках держал по куску ворот. Это, скорее, напоминало кадр из японского мультфильма, чем реальность.

– Это что еще за черт?! – вскричал один из охранников. Не теряя времени, секьюрити организованно вылетели из машин, выстроились за авто, как положено в таких случаях, и открыли огонь по смеющемуся Страттари. Тот в ответ принялся вращать металлические прутья с такой скоростью, что ни одна пуля его не достигала.

– Я не верю, – прошептал охранник, некогда получивший диплом литературоведа, но не нашедший работы по специальности, – так не бывает. Царь Обезьян это, что ли?!{43}

Воспользовавшись замешательством противника, Страттари спокойно двинулся к входу в усадьбу прямо между машинами, упираясь в землю поочередно то одним, то другим искореженным прутом. Охрана принялась обстреливать его с удвоенной силой, но на сей раз пули в этом огневом коридоре вообще перестали попадать в цель: какие-то улетали в небо, какие-то в землю, а одна облетела машину и по касательной чиркнула начитанного охранника по ребрам. Утомившись шумом, Страттари опустил на территорию безразличие и сон и, воспользовавшись передышкой, прогулялся до дверей огромного дома. Двери открылись ему навстречу… и тут же в грудь демона вод выстрелили из ручного пулемета. Только вот незадача – когда это произошло, Страттари был уже внутри.

– Дело в том, – пояснил он стрелявшему человеку, когда тот обернулся, – что я не люблю без надобности входить в дома, где меня не рады видеть. Вы же открыли дверь, следовательно, мне можно было войти. Неприятно, что вы даже не задумались, кто стоит за дверью, прежде чем выстрелить. Ведь я мог разносить молоко или газеты, а получил бы за труд полную грудь свинца. Все-таки рыцарские поединки были честнее. Нет?

Высказавшись, гендиректор пнул охранника так, что тот вылетел из дома и прокатился по дорожке, а после продолжил путь наверх. Однако стоило ему подняться по центральной лестнице, как его окружили автоматчики и откуда-то сверху донесся голос:

– Эй, я не знаю, кто ты такой, но я бы на твоем месте был поаккуратнее! Все наши ребята целы, так что пока нет нового приказа стрелять. Сейчас ты спокойненько положишь на пол оружие, а там решим, что делать.

– Как может разоружиться безоружный, господин Килберн? – поинтересовался Страттари. Он стоял в позе тюремного надзирателя и чувствовал себя весьма комфортно.

– Откуда ты знаешь, как меня зовут, черт бы тебя подрал? – нервно спросил голос.

– Я много чего еще знаю, – сказал Страттари ровно. – Я знаю, где заперта мадемуазель Монферран. Я знаю, что Роттбарн сейчас находится в полукилометре отсюда рядом с вертолетной площадкой и полагает, что в любой момент сможет улететь. Я даже знаю, где находится Янтарная комната, но не скажу.

Килберн (так звали начальника охраны) не ответил. Вооруженный дом молчал. Автоматчики начали нервничать, переговариваться и переминаться.

– Вы же, Килберн, – продолжал Страттари, – не знаете, что самое умное для вас – принять предложение выдать мадемуазель Монферран и вашего начальника, а потом выйти на пенсию, потому что даже дураку стыдно работать на плохих. Как?

– Почему бы тебе не пойти к черту? – злобно спросил Килберн.

– А, – кивнул Страттари, – так вы не дурак, а симпатизирующий. Это меняет дело.

– Огонь! – вскричал голос.