Амиго

КОСТЯ. Твоя. Твоя коробка.

НИНА. Ты с ума сошёл. Ладно. Хочешь поиграть? Давай. Сейчас можно. Темно. Можно. Мы будто там, за дверью. Считай, что я — это она. Сейчас придёт машина, вас увезут. У меня начнётся всё заново, с начала, и потому — поиграем, если так хочешь. Ведь я люблю игру. Я люблю красивую неправду.

КОСТЯ. Ты — она? Да? Бывает же какое-то переселение душ или какие-то совпадения, да? Какие-то чудеса, да? Ты — она? Она?

Нина оторвала от боа пёрышко, дунула и пёрышко полетело, как бабочка. Ещё одно оторвала, ещё и ещё. Сиреневые пёрышки полетели по комнате, упали на голые ветки цветов.

НИНА. Господи, сколько у вас мусора всякого. Я не люблю мусор. Даже когда пепельница с окурком, я сразу бегу её выбрасывать. Тут что-то на подсознании работает. И вся эта упаковка. Её столько стало — мешки, какие-то пакеты, полиэтилен, всякая химия, резинки какие-то, всего этого теперь так много. Зачем помидоры оборачивать пленкой и продавать? Мусор. Мусор везде. Мне это надо выкинуть всегда, и не просто в ведро, а из дома вынести и выбросить. У меня чесаться всё начинает, если в доме много мусора… У вас надо всё вынести. Выкинуть, пыль, грязь, выкинуть эту грязную жизнь или можно от неё с ума сойти, с ума сойти…

КОСТЯ. Ты — она?

НИНА(смотрит в окно). До чего же все жить хотят, боятся попасть под машину, бегут через перекрёсток, как зайцы. Как осточертела мне их борьба за свою жизнь. Ну, зачем она им?

КОСТЯ. Ты — она?

НИНА. Я пока не сошла с ума, но очень хочу сойти. Чтобы ничего не оценивать, ничего не понимать. Жить растительной жизнью, пусть меня кормит кто-то с ложечки. Не звери, поди, не дадут умереть. Только чтобы ничего не соображать и чтобы вот тут не стучало в голове — тук-тук-тук, с утра до ночи.

Взяла горшки, стала выдирать из них замёрзшие цветы, кидать на пол, а землю горкой в центре кухни высыпать. Один горшок высыпала, второй, третий. Холмик сделала. Смеётся.

Да, да, я с ума сойти хочу, надоело думать, не могу и никак нельзя выключить тут вот какой-то краник, вентиль, ручку повернуть какую-нибудь… Знаешь, продажной стать просто. Просто что-то отключаешь в голове — это можно, а это нельзя, и всё. Ну, как убийца — он говорит: «Нет законов, можно всё», и убивает. Мне сегодня приснился сон. Будто голос с небес сказал вдруг: «Нельзя портить тёплую руку». То есть, нельзя сразу после убийства идти грабить, воровать, нужно ждать какое-то время… Очень странно, что этот голос мне был предназначен. Я никого не убивала, никого не грабила и вообще никому не сделала плохого, никогда в жизни, но меня Россия не любит, у неё мотив свой, другой, не мой.

КОСТЯ. Ты — она?

НИНА. Помнишь, я когда маленькая была, меня ударила по голове дверца от шкафа, сорвалась вдруг, и ударила. Я испугалась, что с ума сошла и я сразу давай повторять таблицу умножения: дважды два — четыре, трижды три — девять. Всё сказала правильно и поняла, что не сошла с ума. И сейчас не сошла. Вот, скажите наоборот цифры от десяти? Ну? Нет? А я — пожалуйста: девять, восемь, семь, шесть, пять, четыре, три, два, один, ноль. Ноль. А ты не можешь? Значит — ты сумасшедший. Я — нет.

КОСТЯ. Ты — она?

НИНА(чиркает зажигалкой, ходит по коридору, смотрит на стены, гладит их). Господи, как тут хорошо. Как тихо, как спокойно, начало пути, начало нового, как красиво, тени, тени, тени…

КОСТЯ. Ты — она?

Старик возвращается по тротуару, стучит во все окна палкой.

Женщина прошла, коляску с ребёнком везёт, колёса со спицами — спицы в темноте сверкают, проехали колёса мимо окон. Девушка идёт в сапогах на высоких каблуках — стучат по асфальту, цокают каблучки. Старуха идёт с авоськами, тащит их — тяжело ей. Мальчишка прошёл — тяжелый портфель с книгами и тетрадями тащит. Вот кто-то (не понять кто) саночки тянет, на саночках ящик какой-то лежит — гроб, кажется. Гроб, что ли? Гроб. Гроб.