Амиго

СОФЬЯ КАРЛОВНА. Скажи и поезжай. И поезжай. (Бормочет). Господь Бог навстречу, Богородица на плечи, ангелы по бокам, не поддамся врагам… (Села на кровати, смотрит в стену). Вспомнила вот. Жили в деревне ещё, и вот думаю я: как я одна буду картошку копать? И вдруг снится мне мой покойный Сергей, муж, и он говорит мне: «Не бойся, я тебе помогу выкопать». И ясно, ясно так. Я проснулась, встала, всё обошла в доме — никого нету. Вышла, посмотрела на огород с картошкой, разделила его на четыре части в голове и за четыре дня сама всё потихоньку и выкопала. Вот так он помог мне. Ты маленькая была, не помнишь. А говорят — Бога нет. Ну, как нет, когда есть?

ЖАННА. Да ты про что, мама? Как в войну было? Или после? Ты что вспомнила такое, а? Ты заговариваться начала уже, что ли, мама?

СОФЬЯ КАРЛОВНА. Мужики всегда раньше баб умирают, закон. Он гульнул раз, я его не простила, он ушёл и помер. А потом приснился и вот так он мне помог. Надо же. Это Бог был, а я не поняла. (Легла, смотрит в потолок). Господь Бог навстречу, Богородица на плечи, ангелы по бокам, не поддамся врагам…

ЖАННА. Мама, а? Ну — а? Ну, хватит, а? У тебя что за идея-пункт возникла? Заговаривается, а? А был такой ясный, прозрачный ум, ну? Давай, кудельки тебе сделаем, губки покрасим, ты же всегда любила, ты почему так враз сразу вот, а? Хайяма почитай, нет? Или своё? Давай, пошли, а? Мама, а? Ну — а? Ну — а?

Софья Карловна молчит. Жанна плачет, встала с постели, пошла в коридор, увидела своё отражение в зеркале, охнула.

О, Господи?! Думала, кто стоит. Это кто это там? Это я, что ли? Или кто? Как с креста снятая. Пятый раз уж на себя испугалась. Зачем его сюда поставили? (Смотрит на Костю). Ну и что, Гулькин, сидишь? Открыл окно вчера, вот бабушка простудилась, вот помирает. Ты виноват. Ты, ой, Боженька мой, беда какая!

КОСТЯ. Не помрёт. Врёт опять всё.

ЖАННА. Как врёт, когда в этот раз правда, я же вижу? Паразитство проклятое, ты всё! Из-за тебя! Вот, Гулькин, на страшном суде засудят тебя. Спросят тебя: «Делал?» А ты скажешь: «Нет!» А весы-то раз! — и перетянут! Они ведь всё знают! Он-то — всё знает! Знаешь, кто? Вот! Раз! — весы и перетянут и тебя черти за ноги — хвать! — и потащут на сковородку! Ой, ой, ой…

КОСТЯ. Пусть помирает — пора уже. Все подохнем — ни сегодня, так завтра.

ЖАННА. Ты бы хоть бы успокоил меня бы, сказал бы — не помрёт она или что-то кудрявое, а ты? Ну дак чё — сама виновата, не рожает свинья бобра. (Плачет). Ой, как не помрёт, когда отъезжает, всё. Организ кончается. Мама, не бросай меня… Костик, не поедем, а? Я снова видела её. Косточка, не поедем, а?

КОСТЯ. Молчи, мама!

ЖАННА. Нет, Костя, опять. Опять будто какие-то полати, доски не струганные, она, Нина, в каких-то тряпках лежит, маленькая. Одеяло старое, красное. Я положила её, повернулась, пойти хотела, а она: «Мама, не бросай меня…»

КОСТЯ. Ну, не надо, мать, прошу тебя, не надо…

ЖАННА. Нет, сынок, я слышала. Она сказала: «Мама, не бросай меня…»

КОСТЯ. Мама, её косточки сгнили давно…

ЖАННА. Она сказала: «Мама, не бросай меня…» Она не хочет, чтоб мы уезжали. И кошки сядут каждый раз и сидят, смотрят на дверь в ту комнату, в её комнату, сидят, шерсть дыбом, будто чуют что. Сынок, Гулькин ты мой, слатенький ты мой, она ходит тут?

КОСТЯ. Никто не ходит тут, мама, молчи, никто, мама…

ЖАННА. Она сказала: «Мама, не бросай меня…»

КОСТЯ. Молчи, мама, молчи… Сейчас машина придёт. Загрузим её и вперёд.

ЖАННА. Никуда не поедем! Вот где наши вещи? Куда их увезли? Кто-то приехал, весь дом мой поднял, разломал и увёз, и я вот — тут, стою на ветру, как кустик, кусточек, веточка, былинка, а, Костик?

КОСТЯ. Уйди, мать.

ЖАННА. Не уйду! Баба помрёт, ты виноват будешь!

КОСТЯ. Опять «бэцэпэ». Я не виноват.

ЖАННА. А кто виноват? Кто гнездо наше разворошил, разворонил? Я ж думала — понарошке, не по правде, потом будет, как надо. Кто виноват? Опять я?

КОСТЯ. Опять ты.

ЖАННА. Ага, я крайняя. А эта что там делает? Пикает и пикает на уши. Мужик у неё страшный какой — прям смерть будто приходила. Ты хоть её не пои, а?

КОСТЯ. Тебе налить?

ЖАННА. И мне не надо. Ничего не надо. Помру я тоже. Всё прахом. Ничего нету. Вот и вся. Вот и вся.

КОСТЯ. Это что за коробка?

ЖАННА. Ты её где нашёл?

КОСТЯ. Что тут?

ЖАННА. Тут?

КОСТЯ. Тут, тут.

ЖАННА. Вещи Ниночкины.

КОСТЯ. Ты их почему не раздала? Тогда ещё, давно? Вещи покойников раздают, ты их почему не раздала?

ЖАННА. Не раздала разве? Не раздала вот. (Роется в коробке). Вот они, вот она, слатенькая, деточка моя, царствие небесное, Господи, какое маленькое всё было у деточки моей, и это я помню, и это, и это… Мама, не бросай, говорит, а я вот, уеду вот…