Амира. Наследники

– Нас предал твой сын, Валид, – спокойно произносит он, четко чеканя каждое слово, чтобы сомнений больше не осталось ни у кого.

Из груди Валида рвется рев, когда он делает разворот и забрасывает ханджар в дальний угол комнаты. Срывает с себя гутру* с игалем** и отправляет туда же.

– Откуда информация? – рычит он. – Она подтвержденная? Кто на него клевещет?!

– Никто не клевещет, – спокойно отвечает Омар.

Он достает из тонкой папки, которую принес с собой, распечатки телефонных звонков и переписки, которые я уже видел, и протягивает Валиду. Тот листает, перечитывает, снова переворачивает бумаги, а потом поднимает взгляд на сына шейха.

– Здесь нигде нет его имени.

– Нет, – отвечает Омар. – Но вот это, – он тычет пальцем в бумаги, – позывной твоего сына.

– Откуда ты знаешь?

Омар достает еще бумаги и протягивает Валиду. Тот, сравнив позывной с номерами телефонов и взломанными аккаунтами, роняет бумаги на пол.

– Распоряжусь, чтобы его привезли, – он делает шаг к двери, но слова Омара его останавливают.

– Он уже едет сюда. Но это не все.

– Что еще? – спрашивает шейх.

– Шуджа и его люди мертвы.

Мне казалось, что шейх не мог стать еще мрачнее, но все же становится.

– Кто это сделал? – нарочито спокойным голосом спрашивает он.

Омар переводит взгляд с отца на Валида, и тот превращается в каменное изваяние. Челюсти крепко сжаты, над темными глазами нависают черные с проседью брови, губы напоминают тонкую линию.

На несколько секунд в помещении повисает гнетущая тишина, а затем во дворе раздаются выстрелы.

– А вот и Мустафа приехал, – произносит шейх, доставая пистолет из-под стола.

Мы едва успеваем вытащить свои пистолеты, как двери в комнату распахиваются с грохотом, и в нее входят замотанные по самые глаза мужчины. Их одежда намного потрепаннее, чем одежда шейха, Омара и Валида. На их головах грязно-серые платки, которыми скрыты лица. Выглядывающие в прорезях глаза наполнены яростью. Человек десять каких-то безумцев, посягнувших на безопасность шейха. Но главный вопрос, который меня беспокоит, – это как шейх допустил, чтобы его охрану перебили и добрались до нас?

Как только мужчины входят в комнату, держа нас на прицеле, следом за ними появляется и сын Валида, Мустафа. Несостоявшийся муж моей принцессы сейчас выглядит намного мужественнее и решительнее, чем на дне рождения Амиры. Тогда он скорее напоминал юнца, который без повеления отца и шагу не ступит.

– Мустафа! – рявкает Валид, не сводя пистолета с одного из бойцов, пришедших с его сыном.

– Отец, – спокойно отзывается он, входя в комнату вальяжной походкой.

– Опусти оружие, – грозно произносит его отец.

– Опущу, когда дело будет закончено. А вот и виновник всех моих бед, – он переводит ствол на меня. – Попробовал мою жену?

– Она тебе не жена, – цежу сквозь зубы, готовый в любой момент нажать на курок.

– Пока еще.

– Никогда не будет, – в наш разговор вклинивается шейх. – Я не выдам свою дочь за предателя.

– Я был вынужден, – Мустафа отвечает так, словно это само собой разумеющийся факт.

– И в чем была твоя нужда? – спрашивает Омар раздраженно. – Слишком хорошо и спокойно жилось, пока мы зарабатывали для вас? Стало скучно, пока мы носились по пустыням?

– Отец, скажи Омару, почему я не ездил с вами ни на одну операцию? Почему я впервые в офисе шейха? Почему я все время был заткнут за твою спину?

Бросаю быстрый взгляд на Валида, а тот смотрит на сына, прищурившись. Его ноздри быстро раздуваются. И ни один сын в мире никогда не хотел бы видеть в глазах своего отца то, что сейчас видит Мустафа: желание убить его.

– Шакал, – шипит Валид. – Жалкое отродье. Ты недостоин называться моим сыном.

– Я никогда не был достоин! – нервно выкрикивает Мустафа. – То слишком болезненный, то недостаточно умен, то недостаточно проворен! Я всегда был для тебя ничтожеством!

В этот момент из коридора слышится топот, и Мустафа со своими приспешниками начинают резко крутить головами, пытаясь сориентироваться, кому угрожать. Когда из коридора раздаются первые выстрелы, и пара человек из банды Мустафы падают, как подкошенные, начинается пальба и безумие. Грохот от выстрелов стоит такой, что закладывает уши. Потом люди из коридора нападают на группу Мустафы, пытаясь отобрать оружие. В комнате воцаряется хаос. Я целюсь в голову одного из бойцов Мустафы, но краем глаза замечаю, как он сам, вырвавшись из месива, направляет оружие на Омара и идет на него, пока тот пытается отбиться от одного из бойцов.

Я резко разворачиваюсь и бью пистолетом по голове того, кто удерживает Омара за шею, а потом, резко крутанув их, подставляю бойца под пулю Мустафы.

– Он мой! – кричит Валид, когда я выбиваю из руки Мустафы пистолет и приставляю ствол к его лбу.

Мы оба тяжело дышим, глядя друг другу в глаза. Вокруг безумие, выстрелы, драка, стоны и крики, но для нас время как будто замерло. Мы говорим взглядами все, что хотим сказать: что Амиру никто делить не будет, она моя, что этот обиженный на весь мир парень пошел неправильным путем, но он взглядом спорит со мной.