Амирспасалар. Книга I

— Одно могу сказать, падре Джованни, — новый властелин Тавриза, король Абу-Бекр — чрезвычайно воинствен! И больше всего на свете ненавидит здешних правителей. Особенно с того времени, как младший брат — соперник Омар, проиграв ему подряд четыре сражения, сбежал сюда, на Кавказ.

— Вы хотите сказать, эмир Омар Амирмиран? — уточнил фрателли.

— Да, тот самый.

— Эмир Амирмиран, прибыв в Шемаху, женился на дочери ширваншаха Ахсатана и получил от него большой феод на границе с Персией.

— Вот как! Теперь понятно, каким образом имеет возможность Амирмиран совершать постоянные набеги на владения своего старшего брата. Тот, конечно, от них в дикой ярости! Недаром же незадолго до моего отъезда он выехал в Багдад к сарацинскому халифу Насиру с большой свитой вазиров и нобилей…

Монах сделал долгую паузу. Фрателли встревожено спросил:

— Но с какой же целью, фра Грегорио?

Боттони понизил голос до шепота:

— В Тавризе толковали, что Абу-Бекр поехал за зеленым знаменем…

— Для… для священной войны?! — заикаясь, прошептал падре Джованни.

— Надо думать, что так, падре Джованни, — серьезно ответил монах. — Именно в этом духе я и буду делать доклад его блаженству кардиналу Конти.

— Как все это неприятно! — простонал Фрателли, расстроенный сообщением миссионера из Тавриза, и с опаской спросил: — А что, если этот дикарь с зеленым знаменем дойдет до Тбилиси? Я ведь могу не успеть получить отзыв из Рима, кардинал-диакон мало интересуется здешними делами…

Боттони с усмешкой ответил:

— Вероятно, падре Джованни, это оттого, что вы не смогли надлежащим образом заинтересовать кардинала!

Не обращая внимания на пущенную шпильку, Джованни Фрателли продолжал упавшим голосом:

— Как вы думаете, фра Грегорио, не следует ли предупредить георгенов о военных намерениях Абу-Бекра?

— Ни в коем случае, падре Джованни! Шпионов у него достаточно, предателей здесь немало найдется, и тогда нашим отцам в Тавризе сильно достанется, — забеспокоился приезжий.

— Хорошо, я нем. Однако, дорогой фра Грегорио, прошу вас, ускорьте ответ от Святой курии, очень прошу! — твердил со страхом Фрателли.

Ошибались оба почтенных миссионера. Кардинала-диакона Лотарио Копти всегда глубоко интересовали события на Востоке. Но дело было в том, что он уже не состоял государственным секретарем Латерана по иностранным делам…

Джиованни Лотарио Конти, сын графа Тразимундо Конти, родился в Риме в 1161 году. Наследственные владения не обеспечивали ему ни особого положения, ни достаточного богатства, и граф Тразимундо был оттеснен на второй план более могущественными римскими семьями — Орсини, Франджи-пани, Колонна, Савелли. Возвысить род Конти суждено было Джиованни Лотарио. Он получил образование в Парижском и Булонском университетах и в 1185 году был рукоположен в священнослужители. Быстро выдвинувшись благодаря блестящим способностям и родственным связям, Конти в 1187 году был назначен на должность субдиакона — папского казначея.

В 1190 году начался третий крестовый поход, — предстояло отплатить султану Салах-ад-дину за кровавый разгром крестоносцев при Хиттине и отвоевать обратно «Гроб Господен». Крестоносное воинство должно было выступить под началом двух венценосцев — короля английского Ричарда Львиное Сердце и французского — Филиппа-Августа. Третий вождь похода — германский император Фридрих Барбаросса на пути в «Святую землю» бесславно утонул в реке Каликадн в Киликийской Армении.

Папская курия приняла самое деятельное участие в организации крестового похода, и ей нужны были энергичные, умные люди. Папа Климент III, дядя Джиованни Лотарио по матери, произвел племянника в том же году в кардинал-диаконы. Новый государственный секретарь по иностранным делам, разбирая архивы, нашел сообщения патера Фрателли из Тбилиси о разных кавказских делах и сделал для себя ряд важных выводов. Но практических результатов ни для дела, ни для самого Фрателли не оказалось. В 1192 году аристократическая семья Орсини, враждебная графам Конти, захватила папский престол и новый папа Целестин III немедленно снял кардинала Конти с его высокого роста. В тихом уединении в родовом поместье Ананья опальный кардинал много читал и размышлял о судьбе католической церкви, как бы созревая для будущей кипучей деятельности, которая должна была прославить этого крупнейшего церковного деятеля.

Незадолго до опалы кардинал-диакон Конти имел беседу с каноником Бартоломео Кастраканти, письмо к которому с таким интересом изучал покойный Заал Саварсалидзе. Высокопреподобный падре Бартоломео многие годы оставался бессменным начальником отдела восточных стран и был как бы живым архивом.

— Реверендиссимо, вы ответили на эти донесения из Тифлиза?

— Нет, ваше блаженство.

— Почему?

— Фрателли увлекается в своих наивных предоположениях. Вместе с тем за долгие годы пребывания в стране георгенов он почти не привлек новых прозелитов для Святой церкви. Видимо, страна эта дикая!