Амирспасалар. Книга I

«Ты пишешь, Закарэ, что любовь стирает расстояние между людьми. Сия неверная мысль всегда будет тебя подводить в жизни, мой дорогой. То ты пылаешь страстью к такой высокой особе, что голова кружится, то желаешь связать свою судьбу с девушкой из народа… Конечно, она дочь богатого рамика, к тому же достаточно образованная, но все же не может считаться азатани, и твои благородные родичи, видимо, правы, восставая против твоего намерения. Только царь может жениться на ком угодно, да и то не всегда может себе это позволить. А ты еще не царь, мой Закарэ, и во многом от своих родичей зависишь… Да еще должен напомнить, что ежели кто девицу обольстит, вдобавок обрученную, то, согласно 62-му канону апостолов по Клименту (смотри мой «Судебник», статью 36), обязан взять в жены обольщенную. Но если его родственники не желают принять обольщенную, то должно назначить взыскание в двойном размере. Однако ты пишешь, что отец девушки — Тигран-оружейник взашей выгнал управителя высокородной госпожи Саакдухт. По моему разумению, старик поступил правильно, хотя и не вполне по закону. Так как же нам теперь быть? Ума не приложу…»

Впервые за свою жизнь мудрый вардапет не смог дать дельного совета любимому питомцу.

Захарий искренне привязался к прекрасной Ашхен, мечтал жениться на ней. Но тут встала на дыбы вся многочисленная родня. Из своей берлоги в Гагских горах вылез старый дядя, князь Вахрам, и самолично прибыл в Лори увещевать безрассудного племянника — красу и гордость могущественного княжеского клана Мхаргрдзели. В бурном споре старик упомянул и мнение другого почтенного родича — князя Абуласана, чем привел Захария в неописуемую ярость. К ужасу женщин, по всему замку разнесся громовой голос молодого хозяина:

— Да что ты мне тычешь мнение старого изменника, дядя Вахрам?

— Но князь Абуласан — твой дядя по матери, царственной крови Арцруни! — попробовал возразить Вахрам.

— Что из того? Разве не пришлось мне смирять оружием на Ниальском поле именно этих родичей-изменников? А теперь я должен слушаться их советов?! — гремел Захарий.

Но тут вскипел и старый Вахрам:

— Коли так, мы ни перед чем не остановимся! Я сам поеду в Тбилиси, всеподданейше преклоню колени перед великой царицей царей и буду молить ее лично вмешаться в неслыханное дело! Посмотрим, что тогда ты запоешь, племянничек!..

Захарий озадаченно посмотрел на дядю. Только этого недоставало! Его зеленоокая возлюбленная ничего не знала о происхождении золотой иконки, которую видела ночами на его широкой груди…

Так эта история и затянулась.

Из всей семьи одна княжна Вананэ поддерживала старшего брата в его стремлении жениться на Ашхен. Но остальные члены дома были неумолимы. Даже добродушная княгиня Саакдухт заявила, что уедет в Хожорни, если девица из Ани будет продолжать незаконное сожительство с Захарием. Сын довольно нелюбезно ответил: если матушке удобнее в родном гнезде, он не возражает. Старая княгиня упала в обморок. На семейном совете было, однако, принято иное решение. Ашхен увезли в Хожорни, а мать-княгиня осталась в Дорийском замке. И пришлось бедному Захарию ездить к своей милой на свидания по лесистому ущелью, мимо крутой горы Лалвар…

Хорошо заработали армянские каменщики на стройках в Шемахе, с тугими кошельками возвращались они к семьям на родину. Больше всех торопился в Ани их артельный староста — варпет Галуст. Прибыв в Тбилиси, каменщики решили отдохнуть, выкупаться в серных банях, купить подарки родным. Из бани Галуст с друзьями отправился в духан на майдане, чтобы поесть кебаб, запив его добрым кахетинским, которого они не пробовали в дальних странствиях. Там его и увидел старый друг Микэл, приехавший из Ани в Кахети за кожами.

Дружески обнявшись, приятели сели за столик, где уже рядом с пахучим тархуном лежал добрый кусок тушинского сыра и стоял немалых размеров глиняный кувшин с заткнутым листом папоротника горлом. После первого возлияния и взаимных приветствий Галуст, не утерпев, спросил Микэла:

— Как семья почтенного Тиграна поживает? Здорова ли Ашхен?

Помрачнев, Микэл буркнул что-то невнятное. У Галуста похолодело сердце.

— Заболела?!

Ничего не ответив, Микэл молча разлил вино в небольшие рога. Чокнувшись с Галустом, снова выпил, видимо набираясь духу. Наконец старый шорник сурово произнес:

— Забудь эту девушку…

Галуст, побледнев, едва выговорил:

— Да что ты говоришь, побойся Бога! Как я могу забыть свою невесту?

— Откуда ты это взял, какая она тебе невеста?! — возмутился Микэл и поведал Галусту всю историю.

В первую минуту молодой каменщик ничего не соображал. Откуда-то глухо доносились непонятные слова об измене любимой. Но вот шорник повторил:

— Еще раз говорю, Галуст: никогда она твоей невестой не была! Тигран это начисто отрицает. Да и сама Ашхен говорит, что тогда девочкой была, ничего не понимала. Пойми — не любила она тебя!

Галуст схватился за кинжал:

— Тогда я убью ее вместе с ишханом!