Амирспасалар. Книга II

— Все-таки, по требованию народа, придется Барсегу провозгласить меня в соборе «шаханшахом» как преемника власти и титула анийских Багратуни. Однако коронование мое на царство не состоится, не дал я на это согласия! А как укреплюсь я в Ани да армянскую конницу во всей былой славе восстановлю, — обрушусь с божьей помощью на юг! И не будет мне ни сна, ни покоя до той поры, пока Армению Великую — державу наших предков — в прежних пределах не восстановлю! А тогда и о древней короне царя царей помыслить нам дозволено будет…

Глава II. АШХЕН УХОДИТ

Необычно людно в харчевне на рынке. Не протолкнуться в тесном помещении. Духота. Держа в руках рога и кубки с пивом и вином, с жаром обсуждают анийцы действия нового правителя.

— Всех толстосумов вызвал во дворец! Чтоб народ не прижимали… Тиграну Оненцу пригрозил взысканием строгим, если ломщиков в каменоломнях своих прижимать будет.

— Подумаешь, испугался Оненц! Да разве старую лисицу поймаешь с поличным?

— По воскресеньям отдых в городе установил, торговлю в этот день запретил…

— Чистый убыток для нас, мелких торговцев! Когда торговать, как не в воскресенье, когда все люди свободны от работы?

— Приказ строгий отдал — доставить со своего завода много меди для медников Ани…

— Конечно, по самой высокой цене! — не унимался противник.

— Видно, кум Погос, загорелось тебе медь задаром получать, а?

— Больше всего кузнецам повезло — пятьсот тяжелых плугов заказал шаханшах для своих владений!

— Своего дядю Васака амиром города назначил!

— А то твоего дядю, что ли, назначит? Ха!

— Папенцу, значит, по шапке дали? Толстосумам нашим это может не понравиться…

— Ничего, ворон ворону глаз не выклюет!

Кюрех сидел за столом вместе с мастером Галустом и его братом, сбоку примостился Абгар — спасенный Петросом рамик. Он уже работал в кузнице на мехах.

— Чему народ радуется? — хмуро спросил Петрос. — Не все ли равно, кто господин? Мы ведь с Галустом из Хожорни, знаем, какие там управители у великого ишхана!..

Как бы в ответ заговорил за соседним столом человек в крестьянской одежде, с изможденным лицом:

— Да, в княжеских владениях снова стали прикреплять шинаканов к земле! Нельзя больше уходить по своей воле, как рабов привязывают к своим имениям ишханы… и если какой землепашец вздумает убежать, хоть через десять лет поймают, силой вернут владельцу. Исчезают свободные шинаканы!

— А все потому, что, как бараны, господам подчиняются! — сквозь зубы процедил Петрос.

— Верно, — раздался сзади негромкий голос. К столу подсел каменщик Хорен. — Гиена ест мертвых, а лев — живых. Воров наказывают ишханы, а сами грабят народ втрое больше!

Кюрех насупил брови. Он недолюбливал этого ширакаванца, который недолго работал в артели Галуста. Работником Хорен оказался неважным, и Галуст не взял его с собой в странствования. Оставшись в Ани без работы, Хорен занялся воровством… Однажды на рынке его поймали с поличным. Хорошо проучив палками, торговцы свели его на церковный суд. Неожиданно настоятель кафедрального собора его освободил из тюрьмы. До этого тер-Аристакес имел долгую беседу с ширакаванцем. Всего этого, конечно, не знал оружейный мастер, но начинал подозревать, что неспроста ширакаванец снова подружился с Галустом, угощал в харчевнях его и Кюреха (деньги завелись — наследство какого дяди?!). И речи вел всегда зажигательные…

Галуст с тревогой глядел на брата. «Придется Петросу уходить из Ани. Беда, если увидит его княжеский управитель, шутить не станет, сразу в цепи его закуют и в Хожорни отправят как беглеца…»

Шум и крики в харчевне достигли высшего предела. В дверях показался пожилой горожанин, радостно выкликая:

— Анийцы, все идите на соборную площадь! Слушайте глашатая. Шаханшах отменил на два года налоги!

Все посетители бросились к выходу. Поднялся и Кюрех с озабоченным лицом и вышел с друзьями из харчевни.