Амнезия

— Во-вторых, у нас имелся свидетель, заявивший о том, что прямо перед убийством кто-то припарковался там на улице около дома, и мы нашли окурки, но криминалист работал в порванной перчатке и… В общем, все испоганил.

— Понятно.

— Она, конечно, настаивала, что в дом кто-то вломился и прикончил Бишопа, — сказала Муни, — но у адвоката была такая же проблема — доказательства, которые суд принять не может. Не на чем строить защиту. Тем не менее адвокат сказал, что она не признала себя виновной, и начался процесс. Поэтому мне опять пришлось встретиться с ней и с мальчиком, чтобы взять новые показания. Но парнишка вел себя странно. То он говорил, что его родители ссорились, то отрицал это. Именно тогда я обратилась к окружному прокурору за разрешением оценить его состояние.

— И привлекла к делу меня…

— Точно.

Какое-то время я молча сидела в тускло освещенной комнате, слушая монотонный шум дождя. Тщательно припомнив давние события, сказала:

— Вы ведь разговаривали с Томом параллельно с моими сеансами. Не так ли?

— Ну, нам пришлось. Мы не могли бездействовать целую неделю из-за трех ваших сеансов. Или из-за пяти сеансов в течение двух недель. Особенно учитывая то, что Лора Бишоп собиралась уехать.

Я помнила, как эти два копа пришли ко мне в офис и настойчиво просили ускориться.

— Мы волновались, потому что Бишоп связалась с каким-то мужиком. Богатым кадром. С солидными деньгами.

— С Дагом Уайзманом, — ляпнула я.

— Да, с Дагом Уайзманом, — подтвердила Муни, — верно. А ты откуда о нем узнала?

— Я… Гм…

— Ты кого-то наняла, — сообразила Ребекка.

Уж лучше признаться.

— Да. Одного старого друга.

— Фрэнка Миллса.

Ее проницательность слегка озадачила меня. Но Муни добавила:

— Его имя всплывало, когда мы изучали твою кандидатуру на роль консультанта. Ты нанимала его однажды. Но ты же с ним давно знакома?

Мне хотелось расспросить ее о Даге Уайзмане, но сначала я решила удовлетворить ее любопытство.

— Да, Фрэнк Миллс служил патрульным, когда я училась в университете. Мы познакомились примерно в то время, когда умер мой отец. Я скатилась в крутую депрессию, пустилась во все тяжкие… Фрэнк помог мне. К тому же присоветовал мне обратиться к его подруге, психотерапевту. Саре Берджесс. Потом наша связь прервалась на какое-то время, но через несколько лет он нашел меня, узнал, что я замужем и у меня есть дети. С тех пор мы дружим.

Она задумчиво смотрела на меня.

— Он раскопал для тебя что-нибудь еще?

— Только то, что на пенсии ты обосновалась здесь, в окрестностях Лейк-Джорджа. И что Томас Бишоп якобы работает в Аризоне. Такое же второе имя, дата рождения и внешность. Точная копия. И, очевидно, одно время этот Том жил в доме Уайзмана. А ты не могла бы рассказать мне о нем?

Муни проницательно посмотрела на меня, но, видимо, быстро приняла решение, и ее взгляд стал рассеянным.

— Мы узнали о нем спустя пару месяцев после начала расследования.

— Как узнали?

— Ну, взяли Лору под наблюдение. То есть регулярно следили за ней, отслеживали ее передвижения. Она ходила на ужин с этим мужиком, встречалась с ним у него дома и так далее. Он владел рестораном. По-моему, до сих пор владеет — по крайней мере частично и издалека. Как теневой партнер. В общем, тогда он начал мелькать в ее обществе. А потом мы узнали, что они планируют вместе уехать. Тогда-то и поняли, что нам нужно заканчивать это дело — либо признаваться в своем бессилии.

Я взбодрилась, несмотря на мрачную комнату, больную хозяйку и трагедийную обстановку.

— Но, возможно, Уайзман общался с ней и до того, как вы заметили его?

— Еще бы. Возможно, они знали друг друга до убийства. Вполне возможно. Более того, он пользовался услугами Дэвида Бишопа. Тот занимался для него вложением денег.

— И что же выяснилось? — спросила я с учащенно забившимся сердцем.

— Он имел твердое алиби. И вероятнее всего, начал встречаться с ней уже после убийства. Месяца через три или около того.

— Но если он знал Дэвида до убийства, то мог знать и Лору.

— Мог, естественно. Но у нас не было доказательств. А она, естественно, этого не признавала.

— Каким было его алиби?

— Он путешествовал.

— Куда?

Муни с усталым видом приложила руку к голове.

— Не помню. Но послушай, зато я помню кое-что другое. Мне постоянно казалось, что Бишоп знала виновного. Имела, скажем так, альтернативного подозреваемого. Но она никогда не говорила, кто он. Как будто ждала суда, чтобы выдвинуть обвинение против кого-то. Но позже передумала, и дело обошлось без этого.

— Может, потому что она виновна, — предположила я.

— Может быть.

— Какова была ситуация со страхованием жизни? Ты помнишь это?

— Она была получателем страховой суммы, — Муни кивнула, — но так как убила застрахованного, то, разумеется, ничего не получила. Потому-то мне и казалось странным, что она скрывала этого другого подозреваемого.

— Но как ты могла быть так уверена, что у нее имелся кто-то на уме?

— Я и не могла, — немного помолчав, призналась Муни. — Но об этом говорили ее глаза.