Амнезия

– Ты всегда можешь прийти ко мне. Если что-то случится. Что угодно…

Ее плечи поднялись и поникли, она тяжело вздохнула. Опустила голову. И повторила сквозь слезы:

– Я знаю, мам…

– Что с тобой? – практически прошептала я.

– Ничего, – решительно произнесла Джони, явно кляня про себя предательские слезы.

– Ладно, – сказала я и добавила осторожно: – Раньше ты всем делилась со мной.

– Ага, когда мне было десять лет.

– Ты и сейчас можешь.

– В детстве я говорила тебе, – Джони шмыгнула носом и смахнула слезы, – что не хочу становиться взрослой.

– Да, помню.

– А ты ответила, что маленькая девочка будет жить во мне всегда. Что люди подобны деревьям. И если срубить дерево, то становятся видны годичные кольца его роста: все прошлое всегда с нами.

Она повернулась и взглянула прямо на меня. Я стояла в темноте коридора, а в ее глазах сейчас отразился яркий свет кухни и столовой.

– Знаешь, мам, я перестала ощущать в себе ту маленькую девочку, – сказала Джони, – уже давно перестала ее ощущать. А потом – звучит банально, и тем не менее – появился Майкл, и я почувствовала, что могу снова выпустить ее. Могу опять быть собой. Вспомнить детскую непосредственность.

– И вовсе это не банально. – По моему лицу тоже потекли слезы.

– Да ладно…

Она шагнула к двери, но я схватила ее за руку. Возможно, схватила слишком сильно, потому что Джони опустила удивленный взгляд на мою руку, и я отпустила ее.

– Ты же собиралась сказать что-то еще. Вот сейчас. Что? Милая, просто поделись со мной. Ладно? Я больше не могу это выносить.

– Почему, собственно, не можешь?

Я чуть не выпалила свои подозрения. Они вертелись на кончике языка. А почему бы мне и не поделиться ими с ней? Она же моя дочь. Моя плоть и кровь… Но я не могла. Дело не во мне и не в Джони. Если те, кто ищет помощи психотерапевта, не могут положиться на его умение держать язык за зубами, то ничего хорошего не получится.

Джони все еще пристально взирала на меня.

– Да я не имела в виду ничего особенного. Но у тебя есть этот парень… а ты стоишь здесь со мной чем-то расстроенная…

– Я только что все тебе объяснила. Мам, тебе больше не нужно наставлять меня на путь истинный. Вот в чем все дело. Я нашла того, с кем мне хорошо. С кем я могу быть самой собой.

– Тогда я рада за тебя.

– Нет, ты не рада. Я знаю тебя. Ты думаешь, что он просто очередной неудачный вариант. Думаешь, что я еще слишком молода. Что мне следует подождать, как вам с папой. Вы ведь сначала получили образование, начали строить карьеру…

– Едва-едва…

– Что я просто бросаюсь во все, очертя голову, тороплю события…

Джони умолкла, снова выглянув в дверной проем. Темная фигура Майкла вырисовывалась в сумерках ближе к гаражу, чем к дому, до нас доносилось его тихое бормотание да шуршание ног по дорожке.

– Ты не доверяешь мне из-за моего прошлого поведения. Думаешь, что я слишком непостоянна и неуравновешенна, – добавила дочь.

– Джони…

– Позволь уж мне договорить. Ты думаешь, что я непостоянна, но это даже не главное. Ты беспокоишься. Ты беспокоишься, думая, что мой плохой выбор станет свидетельством твоего плохого выбора. Всей этой хренотени нам с Шоном с избытком хватало с детства.

– Эй, – произнесла я резким шепотом, – а теперь ты послушай. – Но Джони обожгла меня взглядом, и я поняла, что все испортила. Я опять схватила ее за руку и опять вяло отпустила ее.

– Нам лучше спокойно вернуться в дом, – бросила Джони.

Развернувшись на каблуке, она быстро направилась обратно в столовую.

– Джо… – начала я, но умолкла.

Внезапно я разозлилась. Я не ожидала такого. Да, у меня есть дети, и я осознавала, что всегда будут трудные моменты и с ними придется разбираться, даже когда они станут взрослыми. Но такого я уж точно не предвидела, и это сводило меня с ума и вбивало клин между нами. Есть только один способ разрешить все это непонимание.

Резко открыв сетчатую дверь, я в сгущающихся сумерках направилась на поиски Майкла.

Глава 26

ДОКТОР ЭМИЛИ ЛИНДМАН

ЗАМЕТКИ ПО СЕССИИ

17 МАЯ

СЕАНС 2

«Наш второй сеанс с Томом продолжался один час. Он по-прежнему молчалив и сдержан. Прошло более полугода с тех пор, как убили его отца, но мальчик продолжает носить эти воспоминания как своего рода саван. Выражение глаз делает его старше: слишком много видел для своего возраста. Плечи его словно придавлены тяжким грузом, и походка отличается напряженностью.

Его поведение дает похожие подсказки, свидетельствуя о тяжком бремени, о подавленности психики. Тело реагирует на механические перегрузки – типа травмы спины – воспалением. Мозг работает аналогично, только “воспалением” от травмы является замутненное восприятие событий. Сознание затуманивается, с явным облегчением оставляя ясными одни и скрывая другие воспоминания.

Если я спрашиваю Тома о родственниках, он, ничего не уточняя, упоминает о тете и дяде, с которыми сейчас живет. Не вдаваясь в детали, выдает только основные сведения. Они добры, они заботятся о нем, у него есть кузина. Когда я мягко подталкиваю его к прошлому, то есть к тому, когда и почему он стал жить с ними, он отвечает отрывисто и поверхностно: “Потому что пришлось”.