Амнезия

Но почему? Разве не может быть у него веской причины? Есть ли в его памяти реальные провалы? Он мог знать, что он Том Бишоп, но искать ответы на существенные вопросы.

«Нет. Он же все это время пудрил тебе мозги».

Мне вдруг вспомнилось, что простейшее решение обычно бывает лучшим. Бритва Оккама[29]. Я обдумала эту идею: либо Майкл выдумал всю свою жизнь – с опытом учебы в университете, позволившим ему познакомиться и сблизиться с моей дочерью, чтобы прийти сюда, в наш дом у озера, с намерением обмануть и лишить нас покоя, а затем едва не убить брата своей невесты… либо у него неприкаянная душа, отягощенная смутным, травматичным прошлым. И его привело сюда подсознание, а помогла подсознанию судьба.

Что же более вероятно?

Осознавая собственную неспособность дать ответ, я, наконец, забылась беспокойным сном.

* * *

Когда зазвонил телефон, утренний солнечный свет уже изливался через окна, выходящие на юго-восток, на озеро. У меня во рту появилось ощущение ватной сухости, а голову словно окутала влажная дымка. Почти как в старые времена. Когда мы с Полом еще любили зажечь.

Какой же сегодня день?

Понедельник.

А сколько времени?

Уже двадцать три минуты девятого. Лора Бишоп вышла из тюрьмы.

Эти мысли вылетели из головы, когда я, наконец, сообразила, кто звонит. Резко поднялась с подушки, села, спустила ноги с дивана и, протерев глаза, взяла телефон.

– Сара?

– Эмили, – ее тихий хрипловатый голос был исполнен тревоги, – ты в порядке?

– В порядке. Спасибо, что позвонила. А как ты? Мы сто лет не виделись.

– У меня все хорошо, спасибо. Эмили, чем я могу помочь? Я прослушала твое… экстренное сообщение…

Вырвавшийся у меня смешок прозвучал, к сожалению, излишне нервно. Поднявшись с дивана, я направилась к двери, чтобы проверить, не появилась ли на подъездной дорожке машина Джони.

– Понимаешь, я невольно выплеснула на тебя все свои чувства, облегчила душу… Извини.

– Нет, все в порядке. Все хорошо. Мне как раз хотелось поговорить с тобой… Как ты?

Дойдя до двери, я отодвинула занавеску. И арендованная машина, и машина Шона стояли на своих местах. Но «Субару» Джони не было. На меня навалилась тяжесть разочарования. Я развернулась и, привалившись к двери, сжала виски. Зажмурилась.

– В общем, Сара… Джони… она уехала вчера вечером.

– Твое сообщение вместило много событий. И мне очень жаль Шона. Какая ужасная трагедия, подумать только… Как он там? Что говорят врачи?

Мы немного поговорили о его состоянии, прогнозе и несчастном случае. Сара внимательно слушала. Она молча впитывала все, изредка вздыхая. А когда я закончила, спросила:

– И Джони пока не вернулась?

– Нет. Не вернулась. – Пройдя на кухню, я взяла стакан и открыла кран. – Она злится на меня. Ужасно злится.

Сара молчала.

Я спустила первую воду.

– Помнишь? Я тогда еще приходила к тебе иногда. Когда Джони начала исчезать. Просто сбегала ни с того ни с сего.

Все тот же мягкий голос:

– Да, помню.

– У нее даже не было телефона. Когда она впервые убежала в двенадцать лет. А потом телефон у нее появился, но Джони просто игнорировала нас. Я не спала до четырех утра, надеясь, что она может вернуться домой. Никто не мог нам помочь.

– Да, тогда у вас выдались тяжелые времена…

Я постаралась отбросить скверные воспоминания. Пора действовать. Принять душ, чтобы прочистить голову. Может, выпить кофе. А потом ехать в больницу, навестить сына. Может быть, Полу известно, кто привел наш парусник домой. Возможно, это мелочь, но теперь мне нужно ее узнать. Может, у Пола есть номер телефона оказавшей им помощь доброй души.

– Эмили?

– Прости, Сара, можно я задам тебе гипотетический вопрос?

– Гипотетические – как раз мои любимые. И метафорические тоже.

– Да, помню. – Я мысленно перенеслась в ее домашний офис, увидела ее доброе лицо, большие серьги, отливающие дневным светом. – Интересно, способен ли кто-то… В общем, меня интересует твое профессиональное мнение о вытеснении. Способен ли человек загнать что-то так глубоко, что оно становится бессознательным. А потом…

– Так…

– …Выходит наружу чем-то иным.

– Еще Фрейд предупреждал, – после короткого раздумья ответила Сара, – что подобные подавления всегда выплескиваются. И чем дольше выплеска не происходит, тем страшнее его последствия.

– Разве он говорил не о чем-то, в чем человек отдает себе отчет? О чем-то подавленном волевым решением, а не вытесненном?

– В конечном счете между этими вещами не такая уж большая разница.

Я задумалась об этом на мгновение.

– Эмили, можно я тоже задам вопрос?

– Конечно.

– Ты помнишь причину нашей первой встречи?

Медля с ответом, я отчасти бессознательно направилась обратно в гостиную. Над озером сияло солнце, украшая мелкие волны бриллиантовой россыпью.

– Из-за моего отца. То есть из-за Пола. Тогда… я ударила его. И испугалась, что могу стать… Что моя вспыльчивость может стать неуправляемой.

– Ты была очень встревожена.

– А ты хотела докопаться до причины? – Я сидела на диване, ожидая ее ответа.

Сара помолчала. До меня донесся фоновый шум, похожий на плеск океанских волн.