Амнезия, или Фанера над Парижем

– Вот и разгадывайте, – психует невропатолог, потом на время задумывается и снова поворачивается к «гроссмейстеру» – Но если подключите к этим забавам и моего пациента окажете неоценимую услугу.

– Неоценимых не оказываю, – отрезает мужичок.

– А из желания помочь ближнему? – наезжает врач.

– Это в старые времена, на энтузиазме, – хмыкает мастер по кроссвордам.

– Так это же были и ваши времена…,– прищуривается лекарь.

– Да ладно! Какой базар. Сегодня принесут свежие номера, – неожиданно сдает позиции сосед.

– И как вам такая версия? – обращается уже ко мне невропатолог.

Я не понимаю, о чем он.

– Может быть, вы правда художник? У вас на руках были следы краски, и руки у вас не работяги.

Я не уверен, что знаю, кто такой работяга, хотя и это слово мне как будто знакомо.

– Вот смогли бы вы нарисовать… кувшин?

– Вряд ли, – на всякий случай упираюсь я.

Врач задумывается.

– Странно. Может литература? … Свифт там, Кафка…Вы же что-то поминали там…

Я окончательно сбит с толку и прикрываю глаза.

Невропатолог поднимается.

– Ну ладно, на сегодня хватит. Я на вас рассчитываю. И радио старайтесь не выключать. Ему это на пользу.

Сквозь нарастающую головную боль понимаю, что последнее уже не ко мне.

Из-под приподнятых век с облегчением вижу, как спина невропатолога скрывается за дверью.

– Дурь какую-то спрашивает, – ворчит из своего угла видно недавно проснувшийся Егорыч. – Причем тут Кафка. Он же не гинеколог.

Несостоявшийся бизнесмен опускает журнал, но тоже в тему не въезжает. Так же как и я. Зато теперь мне понятно, откуда в голову набиваются всякие слова. Радио. Его специально включили, чтобы голова моя лопнула,…Мне становится не по себе, и я натягиваю одеяло на голову.

Кроссворды, с которыми на меня наехал сосед, оказались натуральной пыткой. Над каждым, словом мне приходится потеть в прямом смысле. Гроссмейстер оказался плохим тренером – его бесит, когда я не могу ответить на какой-нибудь вопрос, но когда я, каким-то чудом все же угадываю, он, будто меня и не слышит. В конце концов, мне эти сеансы надоедают и, когда он в очередной раз разражается оскорблениями из-за того, что никак не могу назвать приспособление для удержания волос, я посылаю его куда-то. Мужик сначала таращится на меня, как будто я разгадал что-то уникальное, потом заявляет, что никакой я не больной, а только придуриваюсь. Я уже не слушаю его выводов, меня озадачивает другое – отчего то место, куда я ему выписал адрес, кажется знакомым и даже вызывает какие-то неясные эмоции? Я даже без особого напряжения вспоминаю, где оно находится, но абсолютно не могу понять, какое имеет отношение ко мне, или имело…? Может быть, я и вправду гинеколог? Хотя по разговорам мужиков кажется, что над этим местом трудится не только он…

Спустя несколько дней не слишком продуктивных упражнений в словесности я перехожу к физическим. Попытки подняться я уже делал, но начало моим передвижениям положила санитарка, где-то запропастившаяся с уткой. Ждать ее появления невмоготу и я, выбравшись из постели, пытаюсь пройтись по палате, вдоль спинок кроватей. Перемещаться самостоятельно вроде бы получается, хотя и с потугами. К счастью соседи спят и не досаждают советами.… Высунувшись в коридор, убеждаюсь, что в обозримом пространстве никого нет, и отваживаюсь шагнуть за порог. Вдоль стены мне удается беспрепятственно добраться по бесконечному коридору к заветной двери, которую я определяю по аромату. Проблема назревает, и во избежание аварии заранее оттягиваю резинку штанов и шагаю за порог. Кто-то маячит на моем пути, но мне не до него. Видение с воплем исчезает, я даже не успеваю разглядеть кто это, но по голосу догадываюсь, что женщина. Если судить по оброненной швабре – та самая санитарка.