Амнезия "Спес" (СИ)

Наш умник, как мы еще в каникулы перед выпуском узнали, по распределению попал все-таки в инженерную службу, а не в административную. Так что о его делах узнать мне тоже было весьма интересно. Все ж он теперь, несмотря на предстоящие еще не один год учебы, уже обитатель рубки и автоматически зачислен в члены, как минимум, младшего командного состава.

В этот раз первым пришел я, так что к приходу Сэма на столе передо мной уже стояла тарелка с пирожными и кувшин с компотом. Но, в отличие от Рона с Дагом, Цифрик сладостями не заинтересовался, махнув на них рукой:

— Да я обожрался уже! У нас в столовой на камбузе каждый раз выбор выпечки, знаешь какой? Я первые три дня нагребал по пять штук за раз! Наши парни из отдела ржали надо мной, как над дурачком, а наставник Леопольд сказал, что мы, интернатские, поначалу всегда ведем себя как дикие… — Сэм тяжело вздохнул и лишь налил себе компота в стакан.

— Так ты что, из-за них не ешь теперь вкусное?! — поразился я.

— Да нет, — покачал приятель головой, — просто обожрался. Сначала-то, как увидел в свободном доступе столько всего, так мне поровну было, что говорят — хоть дикий, хоть дурной, да и ржач их был пофигу, — он наконец-то улыбнулся и расслабился. — Ты-то сам, как? Слышал, ты в одиночку сутки на закрытых территориях провел?

— Было дело, — пришлось сознаваться и готовиться к повторному пересказу случившегося.

Но, как ни странно, Цифрик ни о чем спрашивать не стал, а принялся сам рассказывать. Оказывается, ему по этой теме не меньше моего было, что сказать.

Попал мой приятель не просто в инженерное подразделение, которое, к примеру, системами электрообеспечения занимается или там, в цеху багги собирает, а в самый, что ни на есть, таинственный синтезаторный отсек! Что там конкретно происходит, он пока точно не знал и мне сказать не мог, но все равно припиской своей горд был неимоверно.

В общем-то, после того, как мне Александр вкратце «объяснил», что такое синтезаторная установка, я в общих чертах представление имел. И даже успел додумать, зачем мы, искатели, туда всякое-разное тащим. Сообразуясь с размытыми формулировками Александра, я для себя это определил так — берется ненужное, разбирается на мелкие составные… как уж они там называются, не знаю… и собирается из них нужное.

Но, как я понял по тому пыхтению, которое издавал Сэм, пытаясь мне с гордостью объяснить, чем в итоге он после окончания учебы станет заниматься, на данный момент мне было известно больше, чем ему. Но, естественно, я молчал, и уже почти привычно таращил глаза и выказывал удивление.

Дело было в другом. Если Цифрик пока и не догонял, что за спеца из него в конце концов вылепят, то вот уши греть среди спецов состоявшихся он уже мог беспрепятственно.

А говорили они вот о чем: что искатели, дескать, народ обнаглевший и распустившийся до безобразия, тащат вечно какое-то барахло, но глотку дерут за каждый лишний кред. Что ставить надо нас на место и штрафовать почаще и, вообще, квоту на выходы в рейд ввести, чтобы работали лучше и дорожили местом. А «барахло» разное и вовсе не принимать, поскольку накопительные камеры по этим элементам и так скоро треснут от переизбытка.

Я слушал Сэма и соображал. А как сообразил, не сдержался и пораженно спросил:

— Мы, выходит, бесполезным делом занимаемся?! Они что, там у вас считают, что это так легко, по закрытым территориям лазить?!

— Нет, твоя-то команда как раз приволокла в последний раз то, что нужно! — запротестовал приятель, — Там и для нашего научного отдела много интересного было, и для врачей… у них тоже что-то там изучают…

— Сэм, я вообще об искательской работе говорил, а не об одной нашей команде только! — возмутился я. — О том говорил, что твои, наш труд не ценят! А знаешь, как в рейде сложно бывает!

— Ну-у, я не знаю… — смутился Сэм, — хотя — да, мой наставник Леопольд действительно считает, что искатели — бездельники, которые только пьянствовать и таскаться по милостивицам могут, а работают спустя рукава.

— Что, прям так и сказал?! — офигел я.

— Ну да. Не мне конечно… но при мне такое уже не раз говорили… и не только наставник.

В общем, встреча с Сэмом получилась не такой радостной, как с Дагом и Роном, да и задуматься после нее было о чем. И, может, даже кое-что Паленому рассказать придется…

И еще, мне совершенно не понравился один момент. Уже перед тем, как мы собирались прощаться, я по привычке назвал приятеля Цифриком… и он, не свойственным ему тоном, серьезно, и я бы даже сказал, жестко, попросил этого больше никогда не делать, поскольку он теперь, как проживающий в рубке, имеет не кличку, а фамилию.

Да, я знал о таком, отец рассказывал: всем, кто попадает на постоянное место жительство на верхние палубы и получает возможность иметь семью, видоизменяют прозвище на эту самую фамилию.