Аморальное (СИ)

– Джексон, ну не охренел ли ты, оставь ты её в покое.

– Пошла нахер, Энн.

– Угомонись, пошли, тебя звал Стю.

Джексон оглянулся на девушку, угрожающе нацелив на неё палец.

– Я сказал, пошла нахер!

Ими воспользовалась ситуацией, выскользнула и метнулась в сторону, пытаясь догнать толпу и затеряться в ней. Она никогда не думала, что полюбит толпу, но в этот день поняла: чтобы скрыться от людей, нужно влезть туда, где их больше всего. И только так удастся стать невидимкой.

Проблемы бывали почти каждый день, и устраивал их, разумеется, Джексон. Иногда и другие школьники рисковали издеваться над Ими, но дать отпор им ей всегда удавалось. А дать отпор Джексону – нет. Иногда, редко, за неё заступались одноклассники: Джексона мало кто любил. Он был вспыльчивым, неуравновешенным, высокомерным и в некоторой степени даже подлым. Истеричным. У него было несколько сообщников и несколько поклонниц, но в основном класс Джексона недолюбливал и старался избегать контактов с ним, хотя и в куда меньшей степени и куда менее открыто, чем в ситуации с Имтизаль. Джексон обладал неоспоримым авторитетом, какой-то непонятной харизмой, и когда он пребывал в хорошем и благосклонном настроении, он ждал, чтобы все обращались с ним, как со старшим другом. И очень многие, попадая под его влияние, действительно так делали, сами не понимая, почему. И с первых же дней он решил, что слишком силён и значителен для того, чтобы, подобно бесхребетным одноклассникам, избегать Имтизаль. Её психические трудности, её нелюдимость, её дикость, враждебность и опасность его нисколько не интересовали. Для него она была точно такой же ученицей, как и все остальные. Все же её нетипичные черты становились для него только призывом к угнетению. И он не упускал ни одной возможности публично показать, насколько она «такая же, как все», публично задеть её, обидеть или ещё как-то притеснить и самоутвердиться. Удивительно было то, что класс, как ни странно, не испытывал радости в такие моменты. Они так надеялись, что хотя бы Имтизаль напугает Джексона, что были теперь слишком удручены своим разочарованием. Они в самом деле не хотели, чтобы кто-либо мучил Ими, даже Джексон, потому некоторые изредка заступались за неё (и чем ближе к старшим классам, тем чаще), лишь бы не было конфликта, связанного с н е й.

Удивительно было и другое – то, как Ими реагировала на приставания плохого парня. А она никак не реагировала. Она терпеливо переносила все его шутки, какими бы жестокими они ни были, она никогда не мстила ему даже за самое возмутительное поведение, за которое любой другой уже давно стоял бы перед зеркалом в туалете, пытаясь вправить себе хрящ у переносицы. Он заставлял её грустить, и все его нападки в её адрес вызывали в ней только тоску. Она сама ещё не понимала, почему не хочет вступать с ним в конфликт, почему не ставит его на место, почему раздосадованный мрачный взгляд – это предел её возможностей. Она только терпела, жутко волнуясь за свой авторитет, который мог рухнуть, как плотина, разом выпуская поток новых и отныне бесстрашных обидчиков в её сторону. И который, к счастью, оставался нерушимым.

Чуть чаще успевали прийти на помощь учителя. Ей даже разрешали сидеть в учительской, и как-то раз Ими воспользовалась этим правом. Больше она к нему не прибегала, потому что атмосфера в учительской из-за её появления ей казалась ещё более нервной, чем в детской среде.

Учителя вообще старались держать Ими в поле зрения настолько, насколько это было возможно. Недели через три Ими это поняла и стала воспринимать стычки с Джексоном по-другому: если он мог безнаказанно на неё давить, значит, ей удалось замести следы и ускользнуть от бдящих за ней людей. Значит, ей удаётся скрываться. Оставалось только научиться скрываться от Джексона.