Аморальное (СИ)

Она бесшумно прикрыла дверь за собой и подумала, не пришло ли время набрать Оуэна. Он её научил в случае опасности отправлять пустое сообщение. Они оба так делали, когда не было возможности позвонить или объяснить, что происходит, точнее, оба должны были сделать, но пока ещё ни разу не воспользовались своим шифром. Не появлялось необходимости, не представлялось возможности воспользоваться своей дальновидностью. Сейчас она представилась, но втягивать Оуэна было нельзя до тех пор, пока Ими не убедилась бы, что в её квартире не Рэй.

А она почти не сомневалась в том, что там был Рэй.

Где-то далеко еле слышно шумел испорченный лифт.

Она медленно дошла до своей комнаты, где унылый гул лифта уже не было слышно. Дверь в её комнату не закрыли, и Имтизаль могла рассмотреть спину своего гостя.

Имтизаль была готова заплакать. Она не хотела убивать его сейчас.

Она неслышно вытащила нож: нельзя было привлекать внимание соседей звуками выстрелов и прочими шумами. Оставалось надеяться, что никто не знал, куда отправился Рэйнольд Эддингтон перед тем, как исчезнуть. Впрочем, это уже не имело никакого значения.

Совершенно никакого, потому что скрыть это убийство было бы практически невозможно. Пришлось бы признать свою вину. Оуэн помог бы, а доказать, что Рэй проник в квартиру незаконно, не доставило бы труда. Потом осталось бы только разгромить квартиру, побить саму себя и подать убийство-самооборону достаточно красиво и достаточно изящно для того, чтобы усмирить пыл суда.

Рэй остановился у мольберта, на котором стояла одна из первых картин, одна из самых странных, но в которой, всё же, его ещё можно было узнать. На картине он был изображён не в полный рост и снизу срезался где-то на уровне бёдер, его торс был живописно вспорот, и кровь стекала в коричневые брюки, но сам он стоял и был жив, и в глазах не было ни капли безумия или боли. Ими любила эту картину. Она считала её вдохновенно величественной и безмятежной.

– У тебя в руках пистолет?

Он не оборачивался и говорил чуть холоднее, чем раньше.

Она молчала, и он оглянулся на неё, посмотрел на её руку с ножом и чуть нахмурился.

– И пистолет, и нож? Ты так неуверенна в себе?

– Как ты меня нашёл?

Он чуть нагнул голову и выстрелил усталым взглядом, в котором было что-то вроде: «Ты серьёзно?»

– Могу я сперва узнать, как именно ты собираешься меня убить?

Она молчала.

– Имтизаль.

– Неважно.

– Неважно? Надо же.

В её глазах появлялось всё больше отчаяния.

– Зачем было это? – ей снова стало тяжело говорить, как и всегда было сложно говорить со всеми людьми.

– Что именно?

– Я.

Он даже не улыбнулся, и только его глаза снова стали усталыми и заплывающими скукой.

– Нашла о чём говорить.

– Это важно.

– Для департамента?

– Для меня.

Теперь он улыбнулся.

– Ты фильмов о двойных агентах насмотрелась?

– Подними руки и повернись ко мне спиной.

– Ага.

– Я выстрелю.

– Не выстрелишь.