Аморальное (СИ)

Она всегда умела терпеть боль. Всегда, но не сейчас. Боль убивала её. Имтизаль стала почти забывать о том, что дело её жизни провалилось. Она думала только о боли, и боль не давала думать ни о чём другом. Ими уже даже надеялась, что при очередном скачке она так ударится головой, что вырубится или, хотя бы, свернёт себе шею, но она всё ещё была настолько в сознании, чтобы в полной мере прочувствовать мучительную пытку. Ей казалось, что чемодан уменьшается, что она раздувается, как аллергик в улье, ей было мокро и липко и очень тяжело дышать, и потом она вообще почти перестала дышать, она начала задыхаться. Паника затекла в неё сквозь хаос бессознательности. Она вдруг стала ребёнком, и под ногами появилась острая стриженая трава, и сильные мужские руки запечатали её ноздри и рот, а она отчаянно пыталась высосать воздух сквозь ладонь своего убийцы. Ужас воцарился в чемодане. Она почти уже забыла то чувство, когда лёгкие рвутся, силятся, но не могут раздуться, не могут набрать в себя воздух, и голова разрывается, и жизнь медленно затухает глубоко внутри, но кажется, что жизнь затухает снаружи, что она отчаянно пытается ворваться внутрь, ворваться в тело, спрятаться в нём и спастись. Этот детский кошмар снова стал живым, и неуправляемая паника мешала ей овладеть собой, овладеть контролем над болью и циркуляцией крови, и чем больше она пугалась недостатку кислорода, тем ощутимее становился этот недостаток. Потом она еле-еле смогла пошевелить рукой и дотянуться до лица, чтобы стереть от губ кровь, и застонала от боли, потому что кровь была не снаружи, а внутри рта, разбитого рта, и кровь пропитала чемодан, и туда уже совсем не поступало воздуха. Ими прилипла к крышке губами и отчаянно пыталась дышать, но чемодан периодически подкидывало, и она жутко больно ударялась и так уже сломанным носом. Она снова попала на траву и снова задыхалась. Она отбивалась изо всех сил, она сопротивлялась, она чувствовала всё. Ей казалось, она чувствует, как пахнут руки её мучителя. Перед ней на коленях стоял Омар. Она таращила глаза, чтобы он спас её, но он думал, что это игра и по-детски улыбался. Ей стало дико, безумно страшно, а потом она услышала истошный вопль Джексона. Она только сейчас осознала, что за все эти годы Омар не постарел ни на день. Она взвыла, но ладонь юного психопата глушила её крики. Чемодан тряхнуло. Эта дорога была вечной. Собаки лаяли даже громче, чем всегда, когда почуяли кровь. Чемодан закатили в дом и стали спускать куда-то вниз, это Ими поняла, прочувствовав на себе каждую ступень; там его открыли и вывалили её тело на пол. Она почувствовала себя безумно счастливой, осознав, что не задохнулась и всё ещё жива. Послышался звон металла, Эрик начал выкатывать откуда-то сверху цепь, но Рэй его остановил.

– Издеваешься? Куда это мясо убежит?

Там её оставили на полу.

– Перестарались, – грустно изрёк Дерек. – Сдохнет.

– Не сдохнет.

– Какая разница. Говорить всё равно не может.

Эрик присел рядом с ней и пощупал лицо, потом вправил нос, и она вскрикнула.

– Челюсть цела, – он нехотя открыл ей рот, – два зуба выбиты, щёки изнутри распухли, и дёсны, но челюсть цела.

– Ладно, пусть валяется, завтра посмотрим.

Ими лежала где-то полчаса, потом медленно начала двигаться. На полу было очень холодно и больно, она постаралась выпрямиться и лежать ровно на спине. Так было ещё больнее, но так хаос в мозгу стал принимать чуть более упорядоченный вид, и так было немного легче дышать. В первую очередь она подумала о расследовании и испугалась, что задержка может плохо на нём сказаться: она надеялась найти убийцу по горячим следам, которые с каждой минутой стыли, стыли и норовили выветриться вовсе. Мысли об убитой женщине плавно перетекли на ещё живого мужчину, и Ими стала думать про Оуэна, который в лучшем случае завтра задумался бы о том, куда мог пропасть его сержант. Даже если Оуэн не придал бы значения её исчезновению сразу, через день, максимум через два дня он, всё же, съездил бы к ней на квартиру, где застал бы погром и следы её крови. И даже если ей неведомым образом удалось бы выжить и сбежать, вернуться к прежней жизни не удалось бы никогда.

Её мозги играли хэви метал.

Ещё через полчаса она нашла в себе силы поднять руку и стереть кровь с глаз. Глаза сильно слезились, это помогло размягчить засохшую кровяную корочку, и Ими удалось немного осмотреть помещение. Здесь она никогда ещё не была. Она даже не знала, что у Рэя есть подвал. Если бы не знакомый лай собак, она бы подумала, что находится не в доме Эддингтона.