Аморальные байки с плохими словами (СИ)

Прошло лет двадцать, может двадцать пять, Федя-Фантомас остался жить на киевских холмах, меня шатнуло вдруг на Закарпатье, а Веник, как я говорил, преобразился в махрового одесского еврея. Мы изредка встречались за бутылкой водки обсудить межнациональные вопросы. Теперь я ехал в сторону Одессы не сам: со мной был Ролик, Йончи и Витек. Меня к себе позвал по делу Веник — выпить спирта и помочь со строительными работами на загородной ферме. Конечно, ферма и еврей — это плюс и минус. Космос и навоз. Говно и пчелы. Капуста в лимонаде… Хотя, с капустой у Веника всегда не плохо было — еще в университете он ходил в длинном кожаном плаще за двести долларов, чем усугублял мои антисемитские позывы.

У Веника тем временем подросла смышленая дочь Зинаида. Она произошла на свет от первого и последнего короткого брака по трагической любви. Еще будучи студентом второго курса, Вениамин женился на водителе киевского трамвая. Затем в трамвае сели батарейки, жена остыла и сбежала к толстому геодезисту из общаги. Однако, Веник горевал не долго, закончил универ, сам вырастил дочурку, пошатался лет десять по разным континентам и завис в Одессе. Там шустро нарубил бабла, стал представительным хасидом, но как то раз, блуждая в интернете, забрел случайно на забавный сайт. На сайте постоянно обсуждались вопросы мирозданья, кризис, глобальный заговор и скорый апокалипсис народов. Короче говоря, Конец Обеда по Мак-Фраю, Армагедец и Тундра Мира. Из монитора Веника пугали дефицитом газа, вечной мерзлотой, а также недостатком пищи, в том числе кошерной. И Веник испугался.

Имея неплохой финансовый балланс, он приобрел удачно старый банно-прачечный комбинат, который ранее был закреплен за военным гарнизоном. Там Вениамин развился как колхозник: построил хлев и ферму для кролей. Купил овец, гусей и дизельгенератор. В бане сделал офис, огромные стиральные машины он выменял на трактор и прицеп. Вскопал три грядки и поставил интернет. Потом назвал все это "дауншифтинг" и стал готовиться к пришествию Христа. Меня же он просил помочь ему в устройстве "джокервиля". Для тех, кто в стороне от темы, поясняю: джокервиль — это не азартная игра. И тем более не то, о чем сейчас украдкой подумали Вы, озорные женщины-плутовки. Джокервиль — это последний оплот настоящего самца. Неприступная крепость с тремя рубежами обороны и заминированным входом, в которой словно в теплом термосе возможно пережить неминуемый распад Вселенной. Укрепленный бастион сурового мужчины, напичканый оружием, патронами, тушенкой и баночками дистилированной воды. Козырная карта и железобетонный редут махрового мачо с махровыми полотенцами и махровыми яйцами. …

И вот такой фантастический бункер, в котором мирно спал бы даже Гитлер, мне предстояло соорудить на окраине Одессы при помощи Йончика и подсобника-Витька. А Ролик ехал с нами как технический консультант. Как ни крути, а опыт выживания у него был побольше, чем у нас троих вместе взятых.

Мерзнущий на железнодорожном перроне Вениамин ждал нас с нетерпением: наступила весна, снег оттаял и можно было приступать к постройке объекта. Кроме повзрослевшей дочери у Веника помощников не было.

Вся надежда была лишь на нас да на будущего зятя, чей облик рисовался пока смутно: юная Зинаида презрительно относилась к противоположному полу и делила всех ухажеров на три категории:

Первая: прыщавые задроты, которые до сих пор заправляют майку в трусы, спят с открытым ртом и любят интернет до огненных мозолей на ладонях.

Вторая: укуренные мажоры в шелковых косоворотках, раскатывающие на папиных тачках под надзором вип-секкюрити.

Третья: членоголовое бычье с раскачанными бицепсами, цветными татуировками и мозгом как у бурундука.

Но вот пред Зиной появился Йончи. Глаза их встретились:

— Бомбезная чипса.

— Винтажный пацан.

Светлый образ Йонаса со свежевыращеной щетиной на лице, в сиреневом пиджаке и страусовых шузах на плетеных портянках запустил в организме Зины необратимые химические процессы: сначала выброс феромонов спровоцировал взрыв Хиросимы в левом полушарии мозга, затем утечка эндорфинов взорвала Нагасаки в правой части головы. Напоследок злобный Купидон проткнул сердце Зинаиды тупой рифленой арматурой и, на всякий случай, загнул за пятым позвонком внушительный анкерный крюк.

Грубо говоря, Зинка втюрилась в Йончи-перфоратора, как медведица в дрессировщика, жестоко и безнадежно, до дрожи в малиновых кустах.

Зинка была обречена. Женщины и раньше сохли по той харизме, которая болталась у Йончика где то между вытянутых коленок на трикотажных штанах, а также тосковали по другим интимным местам и эрогенным зонам. Теперь же это было самое настоящее диффузно-электрическое чувство, которое древние называли смешным словом — любовь. Возникла биохимическая реакция с фосфорным свечением глаз и обильным выделением копулин в нижней части живота.

Зинка же представляла собой фигуристую кобылку со стройными ногами, шелковистой кожей и золотой шпилькой в пупке. Под ухом виднелась настоящая родинка, что резко повышало шансы на успех.

Наш Йонас погиб.

* * *