Amore mio, Юля Котова

Прошедшие три недели выдались довольно напряжёнными. Бюрократическая волокита с подготовкой необходимых документов для поездки в Италию оказалась тем ещё квестом, но я все успела в срок. Иначе и быть не могло. Воодушевленная предстоящим событием, я даже дополнительно занялась итальянским и теперь точно знала, как буду называть Бредина весь следующий месяц. Stronzo. Что по-русски значило «нехороший человек» или, прошу прощения, «говнюк».

В целом, ситуация оставалась стабильной: Stronzo привычке не изменял и продолжал изводить меня своими пошлыми намеками и подколами; дед ответственно и в срок пополнял запасы спичек, соли и прочих предметов аварийного резерва длительного хранения; братья разбили окно в детском саду, не желая расставаться с имиджем первых проказников; Тихомирова, отстаивая репутацию свахи со стажем, не оставляла попыток свести меня с Брединым, чем невероятно раздражала.

Один Вет, забив на стереотипы, решил внести изменения в наши с ним ещё столь юные и неокрепшие отношения, предприняв прошлым вечером попытку перейти от поцелуев к более решительным мерам. За что неплохо огреб от меня. А на что еще он надеялся, пытаясь забраться мне в шорты, не имея на то должных санкций? Его глупая отговорка о том, что мы не увидимся целый месяц, на меня совсем не подействовала, и лишь придала мне решимости выставить этого озабоченного типа за дверь. Для профилактики. Не на ту напал, Виталик!

Последние полчаса я собирала чемодан под бдительным оком Тихомировой, развалившейся на моей кровати. Натаха сочла своим долгом прийти и лично проконтролировать сборы, сославшись на то, что у нее уже был подобный опыт, когда она провожала два года назад в Штаты свою школьную подругу Катю Чеснокову. На мой взгляд, толку от Тихомировой было мало, но ей было знать об этом совсем необязательно.

– Серьезно?! – ахнула Тихомирова, выслушав мой рассказ о ненадлежащем поведении Вета прошлым вечером, – ты врезала ему?!

– Ещё как, – усмехнулась, припомнив первый в жизни случай рукоприкладства, когда жертвой моего насилия стал не Бредин, – он так и ушел с красной щекой. Думаешь, зря я его так… радикально, – с сомнением взглянула на Натаху.

– И ничего не зря! – отмахнулась она. – Пусть знает, с кем имеет дело!

– Ну, да ладно. Что сделано, то сделано. Я не собираюсь с ним спать.

– Пока… или в принципе? – решила уточнить Натаха. Подмяв под себя мою подушку, она подперла рукой голову и внимательно меня разглядывала.

– Да какая разница?!

– Ладно. А что он? – спросила Тихомирова. В ее интонации была явная насмешка.

– А что он? Извинялся вчера, сообщения писал и сегодня весь день названивает, грозится приехать. Говорит, мы не так друг друга поняли. А что я должна была понять, если его рука почти побывала в моих трусах? Дважды! – Мобильник снова заиграл песню, от которой, по словам Тихомировой, у нее закладывало уши. – Вот… опять названивает.

Переключив смартфон в беззвучный режим, швырнула его на стул.

– Ещё бы он не названивал! – воскликнула подруга. – Ты же только подогрела его интерес своим отказом. Теперь он точно не отстанет. У парней это на уровне инстинкта!

Вытягивая из шкафа черные джинсы с дырками на коленях, которые, по мнению деда, стоило отправить в мусорный бак ещё в день их покупки, я размышляла над тем, насколько примитивно мужское подсознание.

– Инстинкта размножения? – решила уточнить у подруги. Уж больно авторитетно та сейчас выглядела.

– Охотника, – поправила она, – самцы, что с них возьмёшь? – пожала плечами.

При слове «самец» мой мозг родил неясный образ волосатого питекантропа, и я невольно поежилась.

– Звучит отвратительно, – ещё и поморщилась, укладывая джинсы в чемодан, лежащий на полу.

– Как сказал Сенека: «Что естественно, то не безобразно», – назидательным тоном добавила Натахин.

– И с каких пор ты цитируешь Сенеку?

Я изумлённо смотрела на нее, сомневаясь, что за те четыре наинуднейшие лекции Доцентыча можно было так основательно проникнуться философией.

– Не нравится Сенека, пусть будет Платон или… Ломоносов. Дело не в них, а в том, что этот твой Виталик вовсе и не твой, – безапелляционно заявила Тихомирова и принялась теребить кончик своей косы. – Он симпатичный и умный, но… я же вижу, как ты смотришь на него.

Ну все! Устраивайтесь поудобнее! Ток-шоу «Вся правда о Виталике» от Натальи Францевны Тихомировой – дочери почтальона и потомка русских немцев начнется прямо сейчас.

– Ммммм… И как же я на него смотрю? – поинтересовалась, скрестив руки на груди.

– Да никак не смотришь! – констатировала Натаха. – Другое дело – Ромка. Ох, ребятки, – облизнув нижнюю губу, она покачала головой, – то, что между вами происходит – это просто химия в чистом виде! Вот, что я называю…

– Заткнись! – оборвала я ее. – Даже не продолжай! – и пригрозила пальцем, заметив, что та снова открыла рот.

– Как скажешь, – хохотнула подруга. – С тобой-то все ясно, Котова, – пренебрежительно махнула рукой, – ты так и будешь тупить до скончания веков. Тут ни один философ не поможет. Вся надежда на Ромку! И вашу поездку, – идиотски проиграла бровями.