Амория

Вот и ангар: из содержимого тут два самолёта для рассыпания химикатов, большие канистры с горючим, какой-то карликовый трактор, и валяются всякие мешки. От долгого ультразвука уже течёт из носа, и появилась резь в глазах, но они мне сейчас и без надобности. Хорошо, что есть какой-никакой план "Б". Я посадил полубессознательную Мели в кабину крошечного самолётика, сам набрал канистр топлива, сколько влезло. Затем торопливо заправил и завёл маленький трактор и протаранил им ворота, запертые снаружи на висячий замок – громко, но тут по близости всё равно никого нет. Не хотелось таранить их самолётом, потому что я не уверен даже, выдержит ли этот летающий богомол из фанеры столкновение с вороной.

Бросил трактор. Бегом вернулся в ангар, сел в кабину и осознал, что без понятия, как управлять этой моделью. Внутренний голос сухо констатировал: "мы все умрём", но я мысленно наорал на него и заставил искать в руинах интернета нужную информацию. Мелисса даже не отреагировала, когда я, наконец, завёл самолёт и вывел из ангара на короткую взлётную полосу. Молчала она и когда мы взлетели навстречу серому рассвету.

Глава 6.

Свобода и (или) смерть

От перегрузки забарахлил имплантат, но я справился с экспресс-обучением и поднял вывел самолёт на постоянную высоту, параллельно сканируя окрестности на предмет погони (точнее, сканировали мои имплантаты). Я как бы покинул своё органическое тело, согнувшееся в пилотском кресле, и парил в пространстве вокруг, вбирая информацию с помощью радаров. Теперь я большая металлическая птица, и серый маленький полузаброшенный аэродром в окрестностях Города Номер Восемнадцать остаётся позади, запоздало протягивая ко мне щупальца взлётных полос, и деревья бросаются мне под брюхо…

– К-х-х-к!.. – Мелисса издала какой-то мерзкий звук, и я невольно переключил на неё часть своего внимания. Своими глазами я увидел её впервые с минут, проведённых в ангаре. Девушка скрючилась на сидении, зажимая свою рану, она только что отхаркнула комок сгустившейся крови. Светлые волосы слиплись мятыми сосульками, заскорузлая от крови одежда встала колом. Хорошо, что у меня отключилась способность к эмпатии, а то бы скулил вместе с ней, замирая от страха смерти.

– Ты молодец, Яро.

– Знаю, – сухо бросил я, из-за вышедшего из строя центрального имплантата ощущение брезгливости и страха превалировало над сочувствием, – может, тут есть какая-нибудь тряпка, сзади, чтобы тебя перевязать?

– Ты поищешь или я? – хмыкнула Мелисса.

Некоторое время тишина в салоне прерывалась только её глухими стонами сквозь стиснутые зубы. Внезапно холодные липкие пальцы сжали моё предплечье.

– Что?

– Ничего. Нельзя подержаться? Мне кажется, я скоро сдохну.

– Не сдохнешь, – пробормотал я без особой уверенности, – держись, мне не жалко. Включить тебе музыку?

– Яро, у меня в брюхе грёбаная дыра, а где-то в кишках пуля. Только сраных песнопений или детских частушек мне сейчас не хватало.

– Это не песнопения. Такого ты в жизни не слышала. Сейчас, погоди немного.

К счастью, наш самолёт оказался достаточно современным, чтобы установить связь с его динамиком и заставить его играть то, что я скачаю себе на имплантат. Я снова углубился в виртуальное пространство, но связь здесь была не ахти. Тем более, мне нужно было одновременно управлять самолётом и проверять, нет ли за нами хвоста.

– Вот, что-то нашёл. Но придётся выключить, если подоспеют разъярённые военные, чтобы слышать их переговоры.

Мели лишь обессиленно кивнула. Я по-быстрому скачал свой небогатый улов и запустил на весь салон. Как только донеслись знакомые аккорды, я хотел было выключить музыку, потому что данная композиция звучала сейчас как слишком жестокая ирония, уж это и без эмпатии понятно.

– Не выключай! – попросила Мелисса, когда я потянул руку к кнопке "пауза". Я рефлекторно обернулся на голос, но, разумеется, не понял, что выражает лицо девушки. Так свет падает, или её глаза действительно стали поживее? Почему они так расширены, и так высоко подняты брови? Красивые брови, кстати: ровные, тёмно-коричневые. Забавно, что моя фотографическая память запечаталит эту бессмысленную деталь до конца моих дней.

– Ч-что это за песня? На каком языке?

– Песня очень старая: она была известна по всему миру ещё до Контакта. Язык… Можешь считать, что староворлэндский. То есть, бой-земский.

– Её крутят сейчас в Бой-землях? По радио?

– Н-нет, не по радио… Как бы объяснить?.. Знаешь, когда-то все компьютеры были связаны глобальной сетью. Информационной сетью. В ней хранились и через неё передавались книги, картинки, песни. Даже кино. В её остатках можно найти много интересного, если иметь к ним доступ. Эта песня оттуда.

– И… Про что же она?

– В ней поётся о том, что всё, что нам нужно – это любовь.

Мелисса рассмеялась коротко рассмеялась (хорошо для меня, что я не мог почувствовать безумной горечи в её голосе). От этого у неё что-то противно булькало внутри. Всхлипнув пару раз, она тихо произнесла:

– А теперь скажи, только честно, ты волшебник?

– Что? – удивился я.