Ампир «В»

– В нашем случае – агент, который вызывает в мозгу последовательность электрохимических процессов, субъективно переживаемых как счастье. У обычного человека за похожие процессы отвечает допамин. Его химическое название – 3,4-дигидроксифенилэтиламин. Допамен – весьма близкое вещество, если смотреть по формуле – справа в молекуле та же двуокись азота, только другие цифры по углероду и водороду. Название с химической точки зрения неточное. Его придумали в шестидесятые, в шутку: «dope amen», «наркотик» и «аминь». Пишется почти как «dopamine». Вампиры тогда интенсивно изучали химию своего мозга. Но потом работы были свернуты. А вот название прижилось.

– А почему были свернуты работы?

– Великая Мышь испугалась, что вампиры научатся сами синтезировать баблос. Тогда мог нарушиться вековой порядок. Если тебе интересно, можно углубиться в тему. Написать формулу допамена?

Я отрицательно помотал головой.

– Допамен близок к допамину по механизму действия, – продолжал Ваал Петрович, – но значительно превосходит его по силе, примерно как крэк превосходит кокаин. Он впрыскивается языком прямо в мозг и мгновенно создает свои собственные нейронные цепи, отличающиеся от стандартных контуров человеческого счастья. Поэтому можно совершенно научно сказать, что в течение нескольких минут после приема баблоса вампир испытывает нечеловеческое счастье.

– Нечеловеческое счастье, – мечтательно повторил я.

– Но это не то, что ты себе представляешь, – сказал Ваал Петрович. – Лучше не иметь никаких ожиданий. Тогда не придется разочаровываться… Ну, с объяснениями вроде все. Можно начинать.

Мы с Герой переглянулись.

– Поднимите ноги и разведите руки в стороны, – велел Ваал Петрович.

Я осторожно принял требуемую позу, положив ноги на выдвинувшуюся из-под кресла подставку. Кресло было очень удобным – тело в нем практически не ощущалось.

Ваал Петрович нажал кнопку, и нагрудник опустился, мягко нажав на мою грудь. Ваал Петрович пристегнул к креслу мои руки и ноги фиксаторами, похожими на кандалы из толстого пластика. Потом он проделал то же самое с Герой.

– Подбородок вверх…

Когда я выполнил команду, он надвинул на мой затылок что-то вроде мотоциклетного шлема. Теперь я мог шевелить только пальцами.

– Во время церемонии может показаться, что тело перемещается в пространстве. Это иллюзия. Вы все время остаетесь на том же самом месте. Помните об этом и ничего не бойтесь.

– А зачем тогда вы меня пристегиваете? – спросил я.

– Затем, – ответил Ваал Петрович, – что эта иллюзия крайне сильна, и тело начинает совершать неконтролируемые движения, чтобы скомпенсировать воображаемые перемещения в пространстве. В результате можно получить серьезную травму. Такое раньше бывало весьма часто… Ну-с, готово. Кто-нибудь желает спросить что-то еще?

– Нет, – ответил я.

– Учтите, после начала процедуры дороги назад не будет. Можно только дотерпеть до конца. Так что не пытайтесь снять фиксаторы или встать из кресел. Все равно не выйдет. Понятно?

– Понятно, – отозвалась Гера.

Ваал Петрович еще раз внимательно осмотрел меня и Геру – и, видимо, остался доволен результатом.

– Ну что, вперед?

– В темноту, назад и вниз, – ответил я.

– Удачи.

Ваал Петрович отошел за кресло, пропав из моего поля зрения. Я услышал тихое жужжание. Справа из шлема выдвинулась маленькая прозрачная трубочка и остановилась прямо над моим ртом. Одновременно на мои щеки с двух сторон надавили валики из мягкой резины. Мой рот открылся, и в ту же секунду с края трубочки сорвалась ярко-малиновая капля и упала мне в рот.

Она упала мне точно на язык, и я рефлекторным движением прижал ее к нёбу. Жидкость была густой и вязкой, остро-сладкой на вкус – словно кто-то смешал сироп и яблочный уксус. Мне показалось, что она мгновенно впиталась как если бы там открылся крохотный рот, который втянул ее в себя.

У меня закружилась голова. Головокружение нарастало несколько секунд и кончилось полной пространственной дезориентацией – я даже порадовался, что мое тело надежно закреплено и не может упасть. А потом кресло поехало вверх.

Это было очень странно. Я продолжал видеть все вокруг – Геру, камин, стены, солнце на потолке, Ваала Петровича в темно-красной мантии. И вместе с тем у меня было четкое ощущение, что кресло с моим телом поднимается. Причем с такой скоростью, что я чувствовал перегрузку – как космонавт в стартующей ракете.

Перегрузка сделалась такой сильной, что мне стало трудно дышать. Я испугался, что сейчас задохнусь и попытался сказать об этом Ваалу Петровичу. Но рот не подчинялся мне. Я мог только шевелить пальцами.

Постепенно дышать стало легче. Я чувствовал, что двигаюсь все медленнее – словно приближаюсь к невидимой вершине. Стало ясно, что я вот-вот ее перевалю, и тогда…

Я успел только сжать пальцы в кулаки, и мое тело ухнуло в веселую и жуткую невесомость. Я ощутил холодную щекотку под ложечкой и со страшной скоростью понесся вниз – все так же сидя на месте в неподвижном кресле.

– Закрой глаза, – сказал Ваал Петрович.