Ампула Грина

Потом уселись мы за длинный, покрытый зеленой клеенкой стол в широкой комнате, где со стен улыбались деревянные маски, качали медный маятник старые настенные часы, в углах стояли высоченные фикусы, а между окон подымались к потолку книжные стеллажи (вот добраться бы!).

Появилась высокая девушка с веселым лицом, с длинной косой. На руках она держала годовалого малыша. Тот дергал девушку за косу и выговаривал неразборчивые слова.

– Это наша старшая, Любаша, – сказала тетя Маруся. – А это самый младший, Евгений… Перестань безобразничать, Евгений, поздоровайся с мальчиком.

Евгений жизнерадостно гукнул, оставил Любашину косу и жестом полководца поднял сжатую в кулачок руку.

– Мальчика зовут Грин, – сообщила ему Света. – Евгений скажи: "Привет, Грин".

– Гы! – сказал Евгений. За него поздоровалась Любаша (запросто так, будто знакомы давным-давно):

– Привет, Грин… А где юные следопыты?

– Знать бы, – отозвалась тетя Маруся. – Вот придут, я им задам…

– А папа придет? – спросила Света.

Тетя Маруся досадливо качнула серьгами:

– Ну да, нашего папу дождешься. По-моему, они собрались там ночевать…

Май (он сидел со мной рядом) сказал мне в полголоса:

– Папа резчик по дереву. Их бригада сейчас устанавливает новый иконостас в Михаило-Архангельской церкви. Они торопятся, чтобы успеть к Троице…

"Троица", – это праздник такой", – сообразил я.

Из синего с золотом фаянсового горшка тетя Маруся всем разлила по тарелкам борщ. С таким обалденным запахом! Я вдруг почувствовал, что оголодал. И начал работать ложкой без стесненья, только старался не фыркать и не чавкать… Потом были поджаристые котлеты из картошки, политые чем-то невероятно вкусным (ах да, грибным соусом!).

Тетя Маруся сказала:

– Любушка, принеси компот…

Любаша отдала Свете Евгения (который никак не хотел слезать с рук) и вышла из комнаты. В это время снаружи послышались частые шаги, хлопанье дверей и веселая перекличка.

– Толь-Поли явились, – с удовольствием сообщила Света. – Уж компот-то они не пропустят.

Зеленые «Толь-Поли» возникли в широком дверном проеме. Я заморгал от изумления.

А впрочем… не от такого уж изумления. Где-то глубоко внутри у меня с утра сидело ожидание, что я еще встречу этих пацанят. Хотя, конечно, чтобы вот такое совпадение…

"Толь-Поли"… "Тополята"… – шевельнулась внутри у меня усмешка.

Они сразу увидели меня. И… кажется тоже не очень удивились. Толя коротко возгласил:

– Ура!

Девочка (видимо, Поля) деловито спросила:

– Ты к нам насовсем?

На секунду возникло молчание. Но тетя Маруся тут же его прогнала:

– Не лезьте к мальчику с вопросами, не мешайте обедать. Мойте руки и за стол!.. Не надо бы кормить прогульщиков, да уж ладно, на первый раз…

– Ага, "на первый", – сказала Любаша, которая принесла стеклянный жбан с компотом. Толь-Поли, радостно оглянувшись на меня, ускакали.

– Вы что, знакомы? – спросил меня Май.

– Утром виделись на пристани. Вместе ели разбитый арбуз… – Я теперь себя чувствовал как и вправду среди старых знакомых.

Зеленые Толь-Поли вернулись, с шумом влезли за стол напротив меня, Мая и Светы, сообщили, что "суп мы не будем", узнали от тети Маруси, что "сейчас кто-то пойдет в угол", уставились на меня веселыми глазами и приготовились расспрашивать… Но опять послышались шаги, и на пороге встала девочка…

Вот уж про эту девочку точно можно было сказать – «красивая»! Я даже снова застеснялся, что такой нескладный и "глиста".

Девочка была очень смуглая, стройная, как маленькая балерина. В серой складчатой юбочке выше колен, в ярко-желтой рубашке с погончиками, нашивками и значками, в черной пилотке на курчавых волосах. Ее талию перехватывал широкий ремень с какой-то форменной пряжкой. И еще два таких же ремня висели на плечах.

– Грета! – возликовали Поля и Толя.

– Всем салют! – сдержанно приветствовала нас Грета.

И все (кроме меня, конечно) сказали наперебой: "Салют!".

– Греточка, будешь обедать? – спросила тетя Маруся.

– Спасибо, я не могу. Режим, – деловито объяснила та.

– Умница. Талию бережешь, – похвалила Любаша.

– Берегу, – согласилась Грета. Обошла стол и уселась на подоконник между стеллажами. У нас за спиной.

Мне было неловко оглядываться на нее, и все же я не выдержал, один раз оглянулся. Будто случайно. Грета скинула сандалетки, одну ногу в желтом носочке поставила на подоконник, другую опустила и начала ей покачивать. На ноге я разглядел косые светлые царапины.

– У нас новый мальчик, – сказала Грете Света. (Странно – не «гость», а "новый мальчик"). – Его зовут Грин.

– Салют, Грин, – отозвалась Грета. И у меня появилась причина оглянуться еще раз, чтобы пробормотать: "Салют…".

Толя шумно глотнул суп (которого "не будем") и спросил:

– Грета, а ремни зачем? Ты их нам принесла? Будешь нас записывать?

– А вы нашли хоть один шар?

– Но мы найдем…

– Тогда и поговорим… А ремни я отобрала у Игоря и Миньки.

– Зачем? – опасливо спросила Поля.

– Я их посадила под домашний арест.

– За что ты их, Греточка? – пожалела неизвестных Игоря и Миньку тетя Маруся.

– Вы не поверите, – с легким стоном сообщила Грета. – Эти ненормальные подрались!

– Святые угодники… – охнула тетя Маруся.