Ампутация Души

— Да, но ради хлеба насущного, то есть был бы достаток, а больше ни к чему, — ничуть не смутился Скипидарыч. — Труд — это наказание за первородный грех, чтоб Бога не забывать, а то многие вкалывают и уже забывают зачем. Бабки ради бабок. Остановиться, оглядеться — уже времени нет. Не люди, а роботы, никаких интересов, одна пустота душевная, ей Богу ампутация души, прям по твоему Аббату. Сказано же: «Все труды человека — для рта его, а душа его не насыщается». Работа — это всего лишь добывание средств к существованию, многим никакого морального удовлетворения она не приносит вовсе, а значит и пользы для души от нее нет. То есть Богу угодна далеко не всякая работа, не всякий способ добывать в поте лица хлеб. Моя любимая притча у Христа знаешь какая? «У одного богатого человека хорошо уродила земля. И он сказал: Вот что я сделаю: снесу мои амбары и построю большие и соберу туда всю мою пшеницу и все мое добро. И скажу душе: Душа, у тебя лежит много добра на много лет; отдыхай, ешь, пей, веселись. И Бог сказал ему: Неразумный, этой ночью потребуют у тебя твою душу; а то, что ты приготовил, кому достанется? Так бывает с тем, кто копит сокровище для себя и не богат по отношению к Богу». Это ждет и все общество потребления, мать его за ногу! Потому что не хлебом единым. Человек, живущий лишь земным и временным, постепенно прирастает к предметам, сливается, а потом и разрушается вместе с ними. Гниет, и ничего от него не остается.

— Это все ясно, но без денег — как? — Снова попытался приземлить Скипидарыча Деснин.

— Да я не против денег, в конце концов. Человек, конечно, должен иметь деньги, но не деньги человека. Я за то, чтоб не они были главным, чтоб не в них смысл, не в стяжательстве. Потому что сказано: «Корень всех зол есть сребролюбие, которому, предавшись, некоторые уклонились от веры и сами себя подвергли многим скорбям. Кто предаётся любостяжанию, тот оскверняется идолослужением». Знаешь, кто из апостолов сейчас был бы героем? Иуда. Он знал: чтобы воскреснуть, Христос должен умереть. И смог заработать на этом бабки.

— Угу, а потом удавился, — напомнил Деснин.

— Ну это совесть потому что была. Теперешний бы не повесился. Пустил бы эти тридцать серебряников в дело, разбогател, а потом церквушку бы отгрохал в память о том, кто помог ему заработать стартовый капиталец. И был бы героем, в пример всем ставили. И молились бы на Иуду, не на Христа.

Скипидарыч молитвенно сложил руки и противным голосом запричитал:

— Иудушка, Иудушка!

— Все! — не выдержал Деснин. — Вечно ты как чирей какой. Хватит выступать. Жрать давай. У тебя вон все выкипает.

— Да, заболтался я, — признался Скипидарыч, разливая похлебку по мискам. — А вот ты пока ешь, я тебе еще притчу расскажу о Втором пришествии.

Деснин посмотрел на своего мучителя умоляющим взглядом.

— Не, она такая… легкая. Представь, что я — телевизор, а ты передо мной ешь. Вот, значит… Послал как-то Бог архангела Гавриила возвестить о скором своём пришествии на Землю. Архангел как с небес спустился, так и пошёл прямо в церковь. Подходит к попу и говорит: «Так, мол, и так: послал меня Бог известить о скором своём пришествии». А поп его выругал и вытолкал из церкви, крича при этом, что тому самое место в психушке. Ну архангел и пошёл прямиком в психбольницу. Приходит и говорит: «Так, мол, и так: я — архангел Гавриил, послан Богом». А там все обрадовались и говорят: «Вот и ладненько. Подселим мы тебя прямо к Сатане в восьмую палату, а то он там один всё скучает». Привели архангела в палату. Он смотрит, а перед ним и впрямь сам Сатана сидит. Подивились они встрече такой, и Сатана рассказал архангелу свою историю о том, как пришёл он на Землю и заявил, что он есть Антихрист. Ну его сразу в психушку и доставили. Долго архангел с Сатаной думали и гадали, что же делать. А пока думали — глядь, а к ним самого Господа Бога ведут со связанными назад рукавами смирительной рубашки. Подошёл к нему Сатана и говорит: «Вот ведь, до чего люди распустились. Ни в Бога, ни в чёрта не верят. Пора бы их проучить как следует — устроить суды, казни и прочее». А Бог и говорит: «Я наказание похлеще придумал — никогда больше и смотреть не буду на этих людишек. Пусть без меня перегрызутся как собаки!» Плюнул, топнул ногой и вознёсся на Небо, прихватив и архангела с собой. А Сатана и рад. Вышел из психушки, заплатил сполна всем, кто помог ему разыграть весь спектакль этот, и стал править миром.

— Злой ты, Скипидарыч, — сказал Деснин, откладывая ложку. — Все не как Никодим говоришь, словно Аббату вторишь… А может… может это ты его и спалил?

— Я? — совсем растерялся Скипидарыч и чуть не выронил из рук кастрюлю с похлебкой. — Да я Никодима… Эх ты…

— Ну ладно, стой. Станешь тут с тобой подозрительным. Всю плешь переел со своими разговорами. И как у тебя в башке столько понамешано? И как ты вообще с такой башкой живешь?

— Так вот я и пью, чтоб не думать, потому как знания умножают скорбь. А насчет подозрений… Смотри, что у нас имеется.