Ампутация Души

У пункта стоял груженый цветметом ГАЗон, вокруг которого вились пацаны. Хоть и была машина забита под завязку, но водила все выносил и выносил из пункта новые железяки. В одну из его отлучек пацаны заскочили в кабину и нажали на самосвал. Тут же весь лом повалился на землю. Чего там только не было — целая летопись преступлений и унижений, да дикой дури. Вилки и ложки, сковородки и кастрюли, чайники и самовары, огородные сетки и столбы из дюрали, трансформаторы и радиодетали, огромные мотки проводов и кабелей. Одних колесиков от часов — целых три мешка. Тут же была представлена и работа современных расхитителей гробниц — медные и дюралевые таблички с могил, алюминиевые оградные купола, сами ограды… Чудилось, что всю страну сдали в пункт приема — чтобы за гроши продать за границу.

— Откуда все это? — удивился Деснин.

— Из лесу, вестимо. Всю страну поразила цветметная лихорадка. Мельчает народ — раньше хотя бы за золотом гонялись, а теперь одни медно-алюминиевые старатели повсюду. Все разбирают, даже еще работающее, едрень фень. Трактора, станки, теплотрассы. Один вон дурак газовый вентиль свернул — чуть подъезд не взорвался. Да чего там — в армии вон даже снаряды разбирают, скоро атомные бомбы курочить начнут. Эпидемия форменная, ничем не гнушаются. Тащат все, у близких, неблизких, все прут — вдоль дорог вон голые столбы стоят. Все на продажу! Купи-продай, своруй-продай, ограбь-продай, убей-продай, предай-продай! Капитализм, однако, свобода предпринимательства. Делай деньги, а как — не важно. Но ты вон туда смотри, сколько всего с кладбища натащили. Вон табличка, вон еще. И это явно не наши, потому как всех местных мы с Антохой напрочь отвадили. Ну я тебе говорил. А эти, вишь, орудуют. Но теперь не докопаешься кто. Будем смотреть за сдающими.

Тем временем очередь встала — из пункта в помощь водиле, матерясь на ходу, выскочили еще двое. Погнались было за пацанами, которые успели кое-что ухватить из кучи, да не догнали. Теперь троица быстро закидывала лом обратно в кузов.

А к пункту подходили все новые и новые «старатели». Очередь росла, а Скипидарыч разболтался не на шутку:

— Это только в этот пункт столько народу, а ты прикинь, сколько мужиков по всей стране целыми днями и ночами воруют, разбирают, пилят, курочат, сколько труда, нервов, трупов. Люди гибнут за металл, как в песне. Словно свихнулись все. А какие убытки. Бокситы те же надо еще добыть, переработать — сколько это стоит, а тут готовый алюминий, пожалуйста. Навар офигительный. И все прямо за бугор. Ведь у этих скупщиков рублей даже нет — одни только доллары. У нас тут один ночью по деревне бегал все не мог разменять… Так, — вдруг зашептал Скипидарыч Деснину на ухо, — Вон там сзади пристроился один с сумкой дорожной. Я такого не знаю. Странный тип. Ты не оборачивайся, а то спугнем.

Далее Скипидарыч продолжал уже в полный голос, не обращая внимания на косые взгляды из очереди:

— У меня вообще такое ощущение, что эта история с цветметом — целенаправленная диверсия и провокация, едрень фень. Смотри, как хитро придумано, трех зайцев убивают сразу: распродажа ресурсов, урон хозяйству и тотальное спаивание населения — халявные деньги пропиваются легче всего.

Очередь подходила, стали видны двери пункта. На одной из створок Деснин заметил объявление: «Сдающие металлолом обязаны объяснить его происхождение».

— Это так, для проформы, — пояснил Скипидарыч. — Все говорят: нашел, мол, — и все в порядке. Нам главное посмотреть, что тот тип притащил. Туда по пять человек запускают, а он седьмой от нас. Надо двух вперед пропустить, чтобы зайти вместе.

Приемщика совсем не интересовало происхождение лома. Он лишь проверял каждый предмет магнитом и выкладывал на весы. Общий вес оказался почти на килограмм меньше, чем Скипидарыч высчитывал накануне с помощью своего безмена.

— Ко-оля-а! — жалобно пропел Скипидарыч в то же время зло сверля глазами скупщика. Барыга смерил Деснина взглядом и недовольно произнес:

— Ну ладно, четыре.

— Четыре с половиной, — упорствовал Скипидарыч.

— Имей наглость, мне ж ментам не из своего кармана отстегивать.

— А я все свое сдаю!

— А все все свое сдают. Я другое не беру, понял.

Приемщик потыкал грязным пальцем калькулятор, достал из никуда не подключенной кассы деньги и сунул их Скипидарычу.

— А семь рублей? — возмутился тот, пересчитав.

— Обойдешься, нет у меня мелочи, — был ответ.

Но Скипидарыч больше не спорил. Он чуть не подпрыгнул от радости, когда заметил, что подозреваемый извлек из своей сумки помимо прочего три надгробных таблички из нержавейки и фрагменты распиленных крестов из дюрали. Деснин также это заметил, но одернул Скипидарыча, готового тут же вцепиться в расхитителя могил.

Тем не менее, гробокопатель почуял интерес к себе и, едва выйдя из скупки, постарался затеряться в толпе. Скипидарыч как назло заорал:

— Держи его, Коля! Учиним допрос с пристрастием!

Тип обернулся и дал чеса. Он решил уходить дворами, но уже в ближайшей подворотне был сбит с ног Десниным. Скипидарыч присел над поверженным и сходу начал допрос: