Амулет колдуна

Огромный серый змей, медленно подбирался к нам, сверкали на солнце многочисленные стекла глаз, малиновая полоса на середине борта изгибалась как странный узор. Мерно стучали колеса, постепенно замедляя ход. Вся эта громадина внушала уважение своими размерами. Люди замерли, как кролики перед удавом, и молчаливо смотрели на подползающего полоза. Он остановился в своем блеске и великолепии, пшикнул в последний раз, и оцепенение спало с присутствующих, а тут еще и какая-то тетка противно и громко прокричала, что поезд стоит недолго, поэтому не прощелкайте. Может, кричала другими словами, но смысл тот же.

Широкая платформа превратилась в муравейник, где шевелилось все и у всех. Разноголосый гул хлынул волной, словно кто-то снял с паузы просмотр фильма, и жизнь завертелась дальше.

— Ай, мужчина, не щипайтесь!

— Извините, я нечаянно.

— Ну вот, а я думала, что с серьезными намерениями! Все вы, мужчины, одинаковые…

— Эй, ты что в кармане ищешь?

— Да кошелек никак не могу найти!

— Чудак, так ты в своём ищи, у меня-то жена в другое место деньги зашила! И отодвинься, а то не дай Бог зашибу за такие шалости.

— Паша, следуй за папой и не отставай! Мужчина, отойдите в сторону, а то нечаянно наступлю на вас, вряд ли вам нужен перелом в трех местах, — на весь перрон раздался голос Маргариты Павловны.

Я видел только руки, сумки, ноги. По стенкам переноски постоянно стучали и царапали — Павел прорывался в вагон.

Хотя поезд стоит двадцать минут, но стремление зайти первым и занять главное место у окна присуще всем. Неважно, что пассажиры рассядутся согласно купленным билетам — само осознание того, что ты вошел и сел первым, даже если потом сгонят с чужого места, подталкивает людей к физкультминутке в виде работы локтями и коленями. У людей в крови стремление к первенству.

Какая-то тетка в синем костюме наслаждалась своей властью над будущими пассажирами, проверяла билеты и отшугивала лезущих без очереди. Ее надраенные лычки пускали шаловливых зайчиков по серому перрону, заставляли жмуриться и протирать глаза. И тут она обратила взор, полный праведного гнева на мою скромную персону:

— У вас кот привитый? Не лишайный? Блохами и паразитами не страдает? А то проводи потом после вас дезинфекцию.

— Нет, Кеша — домашний кот, на улицу его не выпускаем, даже кастрировали, чтобы не рвался гулять! — честно, даже не моргнув глазом, соврал Павел.

Я понимаю, что он соврал из лучших побуждений, чтобы не было проблем с дальнейшими расспросами, но поставил галочку на память — еще три косяка с его стороны и снова придется выкидывать любимую обувь. Это же надо так меня унизить! Пусть никогда больше не увижу эту тетку, но она может другим рассказать, а те третьим — так и докатится до нашего двора, где я с малых когтей завоевывал авторитет. А нам еще возвращаться!

Нет, сидение в камере-переноске не лучшим образом сказывается на измученных нервах.

Наконец-то погрузились, и, честно говоря, я был в шоке от нашего Семена Алексеевича. Втащить три баула а-ля «мечта оккупанта» и при этом ни разу не вспомнить про тещу в матерном эквиваленте — это верх сдержанности, хотя в глазах были написаны высказывания на этот счет. Ведь именно теща подбила взять с собой все ненужное на Юге, но так необходимое для хорошего времяпрепровождения на Севере. Тот факт, что мы едем по путевке «все включено» и для поездки достаточно мыльно-рыльных принадлежностей и купальника, ни капельки не смутил ее:

— Ты всегда против меня, и куда глядели глаза, когда отдавала свою малышку? Сейчас такая переменчивая погода, что не угадаешь, как она себя поведет, вот идет потепление, а в следующую секунду наступит похолодание. Поэтому нужно быть готовым ко всему, берите и без разговоров!

У мамы и у «малышки» одинаковый диапазон голоса, и когда в разговор вступила и Маргарита Павловна, то спор решился не в пользу разума. Двух сирен в одном помещении Семен Алексеевич не вынес и согласился, скрепя сердце и скрипя зубами.

Наконец наша семья смогла пробиться сквозь людскую массу, и оказалось, что в купе поедем не одни. Меня поставили на небольшой столик у запыленного окна, и я тут же состроил умную морду, и уныло посмотрел на провожающих. Всегда грустно уезжать, даже если знаешь, что возвращение неизбежно. Хотя грусть возникла еще и от того, что давно пора прогуляться до ближайшей песочницы, но в азарте переезда об этом позабыли. С физиологией трудно спорить, все равно свое возьмет, но надеюсь, меня выпустят раньше ее победы. Второго контейнера не взяли, так и придется ехать в одном — ужасно не хочется вдыхать пары триумфа матушки-природы.

Вот и перрон опустел, и провожающих вытолкали из вагонов, наступила благоговейная тишина, как перед нашествием урагана. Через секунду послышалось шипение такой силы, что я не утерпел и стал искать взглядом роту котов, которым наступили на хвост. Не найдя искомых, я слегка успокоился, за что сразу же и поплатился — раздался ужасающий рев, словно у ненайденных мной котов, без заморозки, отняли самое дорогое. Я хотел пи-пи, но чуть не сделал… В общем не сделал, но испугался здорово.