Амулеты

– Привет! Меня зовут Джулиус! Будем знакомы, Дима! Странное у тебя имя. Ты не находишь, дорогая? – Она пожала плечами.

– Будем. Вы правы я – не Иллай. Я из другого мира. С прекрасной голубой планеты Земля. Меня подло похитили из Долины Цветов.

– Ты тот самый человек, который спасет наш мир от злых сил и от Магнетикума и его жестокой армии, – восторженно вскрикнул Джулиус; в пустых глазах замерцал живительный огонек. Огонек надежды.

– Нет. Вы что-то путаете…

– Ты внук Магнетикума? – спросил он.

– Да. Я его внук. Но прощу об этом никому не слова, ибо таким знаменитым дедушкой гордиться не хотелось бы.

– Тогда все сходится!

– Почему не работаете? – вдруг спросил Надзиратель. – Быстро за работу!

Мы, склонив головы, взяли валяющие на земле медные куски, и пошли друг за другом к загрузочному окну.

– Так-то лучше! Где ваш Надзиратель? Джекус! Джекус! Какого черта он подевался?

Мы работали, не проронив больше ни единого не слова, дабы не нервировать Надзирателей.

Прозвенел колокол, возвещающей о конце рабочей смены.

Я бросил последний камень в печь и почувствовал такую невыносимую усталость в теле от тяжелого труда, какую ранее еще никогда не испытывал. В висках непрерывно стучали молоточки; в горле было сухо, как в пустыне; красно-оранжевые руки онемели; ноги гудели от постоянной ходьбы.

Я и не заметил, как рухнул на деревянные леса подле раскаленной до предела печи. Рухнул, как сгоревший до серого пепла дом, потеряв на минуту сознание. Проснулся я уже на руках Амастии, которая гладила меня по голове, принимая своей рукой мой разноцветный гребешок. Она хоть и была внешне грязной и изуродованной от работы в нечеловеческих условиях женщиной, но внутри ее – в ее скромной и великодушной душе – жила доброта, любовь, сострадания. Я чувствовал это своим сердцем. Увидев, что я проснулся от внезапного сна, она вздохнула и обняла меня так нежно и чувственно, как обнимает безо всякой причины родная мать свое дитя, что я не смог ответить ей отказам и тоже ее обнял. За одно мимолетное мгновение на моей душе стало так легко и спокойно, что я не хотел ее отпускать из пламенных объятий.

– Вы чего здесь разлеглись? Это вам не домашняя кровать, а рабочая зона! Встать! – Надзиратель вскинул кнут и ударил по спине Амастию. Она вскрикнула от боли, но гордо и уверенно встала с земли. На ее спине остался кровавый шрам.

– Вы что делаете, бессердечные твари!? – вспылил я и без промедления получил кнутом по спине.

– Успокойтесь! Не надо! Он же всего мальчик. Бедное, беззащитное дитя, – вымолвил Джулиус, обращаясь к озверевшему Надзирателю, который хотел нанести мне третий удар.

– Джулиус, ты здесь давно и все еще не знаешь простых правил! Иль давно не вкушал ты моего кнута? Давай я тебе напомню об этих незабываемых чувствах!

– А кто ты такой, чтобы с нами так обращаться?

Амастия поспешила прильнуть к мужу, как бы закрывая, защищая его от этих монстров.

– Нет, милая, я не намерен отступать. Хватит унижаться перед ними. Я задал прямой вопрос, на который я жду полного ответа. Разве ты – Всевышний, который решает, кому жить, а кому умереть? Ответь же мне! Давай! – Джулиус пристально смотрел на одного из Надзирателей.

Разгневанный не на шутку Надзиратель отшвырнул Амастию от Джулиуса.

– Я тебе отвечу. Я – Всевышний! Для тебя. Ибо я решаю – жить тебе или не жить. И сейчас я решил – тебе не жить!

– Давай! Сделай это! Жалкое существо! У тебя кроме гордыни и высокомерия ровным счетом ничего нет. Ты беден. Ты в разы беднее меня. Ибо я имею шанс любить и сострадать ближнему своему и радоваться жизни, даже когда она столь ужасна и омерзительна. Я богат. Я люблю. А ты жалок, как и вся твоя орда бесчувственных Надзирателей, которым место не иначе, как в аду. Ибо вы демоны! ДЕМОНЫ!

– Ах ты, неблагодарная скотина! – вспылил Надзиратель и со всего размаху ударил Джулиуса. Потом еще и еще.

– Нет! – закричал Амастия, побежав спасать мужа. Надзиратель оттолкнул ее, она упала, больше не в силах встать. Я подбежал к ней и сказал ей тихо на ушко:

– Я нападу на него. У меня есть острый камень. И…

– Нет. Он убьет тебя. Убьет! Даже тысячу камней его не убьют. О, Всевышний! За что?! За что ты к нам жесток и равнодушен! – Она зарыдала.

– Что тут происходит!? – ворвался на второй ярус, ошарашенный Джекус, который не мог поверить своим глазам, когда увидел столь неприятную картину. Мы с Амастией лежали на земле, исполосованные разящими кровавыми шрамами от кнута Надзирателя, который безумно и злорадно наносил нескончаемый град ударов на Джулиуса, бездыханно лежавшего на полу, истекавшего алой кровью.

– Что ты делаешь, Магнус? Что ты делаешь? Ты его убил! Убил! Негодяй, что на тебя нашло! Это мой лучший работник! – Джекус взял кнут и ударил Надзирателя точным ударом в голову, отчего убийца свалился на пол, уснув на пару часов.

– Бедный Джулиус!

Джекус пообжал к нему и стал трясти его как тряпичную куклу. Но безуспешно, тот лежал неподвижно. Амастия зарыдала еще громче, осознавая, что потеряла мужа.