Амур-батюшка (Книга 1)

Родион лег на брюхо и полез под крыльцо.

- Ты чего, молишься, что ль?

- Я камень хочу достать. Подшутим над ними, кинем камень в окошко.

Иван повеселел.

- Ты погоди, надо бы обутку старую достать.

- Митька, сходи поищи на задах какую-нибудь старую обутку, - сказал Шишкин сыну.

- Чучело бы сделать или бы какой сучок, чтобы на бурхана походил, предложил Иван.

Митька принес старый унт. Иван положил в него камень, набил сеном.

- Угадай в шамана! - говорил Родион. - В заезжего-то! Знать будет, как у нас шаманить.

Мужики пошли в гольдскую деревню.

- Га-га-га! - орали в одной из фанз.

Родион подошел к окошку и стал всматриваться внутрь.

- А не убьют они нас, если поймают? - спросил он.

- Темно? - спросил Иван.

- Не шибко темно. Печку закрыли.

- Что-нибудь видишь?

- Только что тень ходит, прыгает, а больше ничего.

Крики стихли. Судя по разговору, шамана угощали водкой. Снова забил бубен. Заорал шаман.

- Да, это не Ханген, - сказал Шишкин.

Бердышов продавил решетник окошка и с силой запустил обутку внутрь фанзы. На миг наступила тишина. Иван скинул свою козью куртку, накрылся ею с головой и полез в окошко. Родион держал дверь. В фанзе поднялся ужасный вой.

Бердышов поймал заезжего шамана, содрал с него шапку, ударил по голове, забрал со стола жбан с водкой и выскочил в окошко.

- Ну, теперь беги! - крикнул он Родиону и со всех ног побежал к берегу.

Шишкин спешил за ним. Мужики спустились под обрыв. Сзади выстрелили несколько раз. Иван вскрикнул.

- Ты что? - спросил Родион.

- Только чуть живой, - пробормотал Иван.

- Врешь...

- Ей-богу!.. Пуля... попала... Вот дошутились...

Приятели вернулись домой. Родион осмотрел его. Иван был ранен в мякоть у лопатки, пуля чуть царапнула его.

- Что случилось? - заходя в зимник, спросила Петровна.

- Старого белья дай, - ответил ей Родион. - Гольды его подстрелили. Всадили пулю.

- Это на счастье! - молвил Иван. - Ты свидетель... Вот теперь я, чуть что, славно отбрешусь... Мол, Дыген первый начал драку, и меня подстрелили, стреляли в спину... Молчи. Мы с тобой еще наживемся на этой пуле. Спасибо гольдам! А маленько бы повыше - до свидания бы! Как раз следом бы за Дыгеном!

- Значит, еще рано, еще долго пропьянствуешь.

- Нет, я много пьянствовать не собираюсь...

- И что ж ты, без конца будешь жить?

- Не знаю, кто следующий меня стрелит!

- Кто-нибудь найдется...

Мужики пошли в избу.

Явились Спиридон и Сильвестр. Шишкин налил им по стакану водки.

- Я не пью, - ответил с достоинством Спиридон.

- Пей, я тебе велю! - Иван содрал со Спиридона куртку и усадил его за стол.

- Садись, сосед, - сказал Родион. - Хлещи!

- У меня пост...

- Гляди, какие у него разговоры! Ты что, поп или писарь? Откуда в тебе такая грамотность, чтобы так рассуждать? Ну, забудь все. Давай по-братски чокнемся. Ну-ка, Петровна, вставай, - разошелся Шишкин, созывай девчонок!

- Пост, окаянный ты! - всплеснула руками Петровна.

- Чего же, что пост? А мы будем как господа. В праздник гулять всякий дурак сумеет, а вот ты попробуй в пост, - молвил Родион. - Дожидать праздников мочи нет. Пускай попы-твари знают... На самом деле? Что за издевки? Почему нам часовню, церкву ли не построят? Пусть знают, что мы через это вовсе сопьемся...

- Кто неграмотный, так и не знает, пост ли, кто ли... - заговорил Сильвестр, которому хотелось выпить. - Верно, вот я, к примеру, я и вовсе не знаю, что сегодня вторник, а что в воскресенье пасха, откуда мне знать? Чего с меня возьмешь, темный - и все тут. Хоть от кого отоврусь.

- Гольдам на Мылке церковь хотят построить, а русским нет, - говорил Спиридон. - Это что такое? А мы как? Инородцам церкви, а мы в темноте...

- Это уж как водится. У гольдов меха, с них попы наживаются, - сказал Спирька.

- Давай нарочно в пост напьемся и гулянку устроим, - сказал Сильвестр, - а попу скажем, что ошиблись, не знали, когда пасха.

- Кхл... кхл... просчитались!

- Верно. Им, может, совестно будет!

- За этим должон поп смотреть, а его нету. Пусть нас господь накажет, зато видно будет, как мы страдаем.

- А то маленько еще поживем и одичаем.

- На Ваньке Бердышове и так уж шерсть растет.

- Уж дивно вылезло.

- Тигра и тигра: пасть позволяет!

- Вот только что пасть поменьше.

- Митька, лови курицу, кабанина надоела. Или девчонок позови, они хорошо поют, - обратился отец к Тане. - Митька! Наша гармонь у Овчинниковых. Живо! - шумел Родион. - Скажи: ко мне исправник едет.

Но Петровна не позволила созывать девушек, уняла мужиков, не разрешила им устроить гулянку.

- Вот поп те узнает, проклянет, - ворчала она.

- Пущай проклянет: Ванька уж и так давно проклятый.

- Поп ученый человек, он все поймет... - пытался возражать Спиридон.

- Гуляй, Мишка, ее не слушай, баб черти придумали. Дергай, запевай забайкальскую! Митька, дуй за Овчинниковыми, пущай принесут спирту, у них в амбаре есть. Э-эх!.. Эх, ты!..

С этого дня Родион и Иван загуляли. Бердышов остался в Тамбовке на праздники.

В первый день пасхи на широкой, недавно протаявшей лужайке, на берегу, между Горюном и избами, мужики, парни и девушки играли в "беговушку".