Амур с гранатой

– Возможно. Но нам еще повезло – в Москве вечером сплошные пробки. Вот когда автомобили с земли поднимутся в воздух, тогда…

– Тогда толчея возникнет в небе, – пробурчал Иван Никифорович.

– Правильно ли я поступила, вызвав муниципальную службу? – занервничала я. – Может, следовало обратиться к нашим специалистам?

– Ну, – забубнил муж, – понимаешь, им ехать дольше. Да, на место происшествия, если там есть раненый, выезжает группа с реанимобилем. Но звать ее к нам домой нет никаких причин.

– Есть разные специалисты в техотделе, они могут разобрать и собрать все, от дверного замка до космической орбитальной станции. Они легко освободят Пафнутия. А медики примчатся и руками разведут. Давай отменим их визит и кликнем Гришу с командой!

– Шабанова? – повысил голос супруг. – Да никогда!.. То есть я хотел сказать, что Григорий занят, дел у него много…

Я постаралась не рассмеяться. Гриша отличный специалист. Одна беда – язык у него длинный и ехидный. Снимет мужчина с головы Пафнутия банку, а потом при каждой случайной встрече с Иваном Никифоровичем или со мной станет с самым наивным видом осведомляться:

– Как там пес поживает, который себе на башку банку с сосисками нацепил? Вот вы жадные! Хоть бы раз меня таким вкусным угостили!

Григорий может позволить себе подобное поведение. Никифор, отец моего мужа, пригласил его на работу в самую первую бригаду, молодой тогда парень стал вторым ее членом (первым был Коробков). Для Шабанова мой муж – просто Ваня. А я, по мнению Григория, просто Таня. Неразумная, вечно все не так делаю.

– Они вошли в квартиру! – встрепенулся мой супруг и ушел.

– Ну, Пафнутий, – укоризненно произнесла я, – видишь, сколько хлопот из-за тебя? Понимаешь, как некрасиво заниматься воровством?

Пес вдруг встал. Я обрадовалась – значит, все не так плохо, собака держится на лапах.

Из коридора донесся голос Димона:

– Нам сюда!

На пороге чулана возникли крепкие мужчины. Пафнутий медленно повернулся и встал хвостом к полкам, а упакованной в банку мордой ко входу.

– Пес! – воскликнул один из незнакомцев.

– Да… А вы о ком подумали? – удивилась я. – Можете снять жестянку?

– Мы и не на такое способны, – ответил второй гость.

И тут Пафнутий энергично потряс башкой. Банка упала на пол, и я увидела донельзя довольную морду, которую украшала собачья улыбка.

– Ох и ни фига себе! – отреагировал на произошедшее Димон. – Понял! Воришка просто дожирал сосиски, поэтому лег! Находясь в позиции мордой вниз, не очень-то удобно хрячить из банки. А в лежачем положении языком даже самые мелкие крошечки подберешь. Правда, Тань?

– Возможно. Не обладаю опытом поедания колбасных изделий, лежа на полу с банкой на голове. Тебе виднее.

Иван Никифорович подвел черту под событиями:

– Голова не застряла, он просто вылизывал банку. Следовало нам Пафнутия потрясти – и делу конец! М‐да!

Мужчины посмотрели на меня.

– Пес стонал: «У‐у‐у!» – начала я защищаться.

– От восторга и вкусноты он выдал такую реакцию, – сказал Коробков. – Зря мы в кладовку потопали.

– Идея отправиться в чулан принадлежит не мне, я не хотела сюда идти, – отбила я мяч в ворота противника. – А вы начали спорить!

– Мы не спорили, просто высказали свое мнение, – возразил Иван Никифорович.

Мне стало смешно. Мужчина всегда прав. В особенности он прав, когда категорически не прав. Хочешь, чтобы твоя семейная жизнь стала темной? Тогда всегда отстаивай свою версию произошедшего. Желаешь жить счастливо? Тогда действуй иначе.

Я опустила голову и всхлипнула.

– Ну вот! Из-за меня сыр-бор разгорелся! Решила, что Пафнутий в чулане, привела всех к нему!..

Эх, сейчас бы зарыдать! Но я не умею плакать по заказу. И вообще, никогда не заливаюсь слезами. Ладно, пойдем другим путем.

– Простите глупую! – заныла я. – Пожалуйста!

Иван Никифорович обнял меня.

– Солнышко, успокойся. Все хорошо. Главное – граф Контейнерский жив, здоров и невредим.

– Почему всегда совершаю глупости? – хныкала я. – Оторвала от дел врачей!

– Девушка, – заговорил высокий мужчина, – слезы портят кожу лица. Ваш муж прав. Все живы. Нас отправили, потому что возникло подозрение, что женщина, которая звонила на пульт, находится под воздействием алкоголя или запрещенных веществ. Она не знает возраст младенца, и он, по ее словам, дошел до чулана и открыл зубами банку. Этого хватило, чтобы перевести звонок на психиатра. Тот принял решение отправить бригаду – вероятно, малых детей в квартире нет, там или наркоман, или алкоголик с белой горячкой. Но вдруг малыш все же есть? Если возникает сомнение, вопрос всегда решается в пользу интересов несовершеннолетнего. Никто из вас ни разу не сказал, что речь идет о собаке! А мы вообще животными не занимаемся!

– Ой, простите, простите, простите! – затараторила я. – Простите, простите!

Иван Никифорович начал гладить меня по голове.

– Ну-ну, успокойся! Пафнутий всем доволен. Мы с врачами сейчас кое о чем побеседуем в гостиной, надеюсь, найдем общий язык. Пойдемте, ребята.

Враз повеселевшие медики ушли вместе с моим мужем. Я тихо пролепетала:

– Очень перенервничала, устала. Пойду лягу.