Амурские сказки

А Иван в воду нырнул, хвать того черта седого! Из реки вынырнул — в руках коряжина сосновая да щука зубастая, что под коряжиной той сидела. Съели щуку Иван да Бамба и дальше пошли. Так Бамба и не видал больше Ганка-черта.

Пошли побратимы через горы. Дрожит Бамба от страха — теми местами они идут, где Какзаму людей подстерегает. Только Бамба подумал про Какзаму, а Какзаму тут как тут. Красные глаза на людей таращит, руки к ним протягивает, вот-вот зацепит и в камни обратит…

— Иван! — кричит Бамба. — Бежим отсюда, на траву бежим — там над нами Какзаму не властен!

Оглянулся Иван да ка-ак хватит того Какзаму железной палкой! Только искры во все стороны полетели! Закрылись глаза Какзаму… Глядит Бамба — стоит камень серый, мхом поросший, никакого Какзаму нет. «Притаился», — думает Бамба; идет за Иваном, оглядывается. Нет Какзаму, и только! Пропал от удара Ивана.

— Ну, где твой Химу-черт живет? — спрашивает Иван у Бамбы.

Только сказал он это — побратимы до озера дошли, а Химу уже ползет на них, извивается, огнем дышит. Закричал Бамба, бежать хотел, а Иван ему:

— Ты чего же это, Бамба? Пала не видал, что ли?

Обернулся Бамба — нет Химу и словно не бывало.

Верно, горит трава, огонь, будто змея, по земле ползет. Верно, камни вокруг, как чешуя, лежат. А Химу — нет! Вздохнул тут Бамба свободно.

Видит — никаких чертей нет, а стоит он с Иваном на своей земле: оба сильные, оба храбрые, оба охотники, оба богатыри, только Иван постарше будет. И кругом все понятно: в лесу деревья растут, в тайге звери живут, в реке рыба плавает, на горах камни лежат. Подумал, подумал Бамба и вдруг говорит:

— Значит, теперь и сказки наши пропали! Про таежных людей, про водяных людей, про горных людей сказки пропали.

— Ничего, — говорит Иван, — теперь другие сказки пойдут! Разве не сильный ты? Разве не храбрый ты? Своей земле разве не хозяин ты? Разве тебе не друг я? Разве про нас не сложат сказки?

Отсюда и сказки новые начинаются. Про любовь и дружбу сказки. Про силу и храбрость сказки. Про ловкость и верность сказки. Про твердое сердце, крепкие руки, верный глаз новые сказки начинаются.

Сказочный мир народов Амура

В этой книге тридцать один короткий рассказ — сказка, вернее — новелла. И есть в них нечто общее, какая-то единая «красная нить», нечто такое, что скрепляет все разнообразие сюжетов, все многоцветье образов.

Это, прежде всего, природа — такая удивительная уже из-за ее контрастов. Вот она перед нами: суровую, как дорическая колонна, голубую аянскую ель, точь-в-точь такую, как у Кремлевской стены на Красной площади, обвивает лиана субтропиков, а в ее тени сквозят кораллами ягоды лимонника, напитанные эликсиром жизни: усталый охотник сорвал ягоду, почувствовал на губах ее терпкий вкус, и по жилам снова побежала горячая кровь… В густой пахучей зелени Уссурийской тайги мечутся темно-синие крылья — не птицы, а громадной бабочки махаона. А бывало и так, что дорогу перед нашей машиной переползал амурский полоз. Не змей, а подлинный красавец, одно из замечательных животных доледниковой природы.

И ходят еще по диким ущельям Сихотэ-Алиня тигры; тигр амурский — реликтовый, как и женьшень, и дикий виноград наших северных джунглей. Он вовсе не такой уж злой и кровожадный, а скорее джентльмен среди мира хищников. В приамурских лесах живут драгоценные соболи и белоснежные горностаи, огненно-рыжие лисицы и полудревесные гималайские медведи. Добывая мягкое золото, охотники Амура с успехом берут грузных лосей и быстроногих изюбрей, страшноватых диких кабанов. С незапамятных времен делали они из пушнины одежду и украшения, питались мясом и салом зверей и птиц. Любой охотник, живший на Амуре, становился и рыбаком, ибо трудно найти в стране реку, более богатую рыбой, чем Амур. В его водах живет самая крупная пресноводная рыба мира — калуга, каждую осень приходят многочисленные косяки морского лосося — кеты.

И, наконец, — голубые, темно-синие издали и темно-зеленые летом, пылающие всеми красками осенью — горы, безграничные просторы амурских проток, дикая величественная красота морских берегов, о которые разбиваются пенные валы Тихого океана. Все это — один огромный край, наш удивительный Дальний Восток…

Но даже на фоне этого великолепия природы не может померкнуть еще одно чудо — человек, его культура, созданная тысячелетиями борьбы с природой; его творческая фантазия, которая нашла свое выражение в открытиях — начиная с каменного топора и стрелы, а еще ярче, еще нагляднее в изображениях, в искусстве. Одной из больших загадок истории мировой культуры является факт существования у таких небольших и с первого взгляда (но именно с первого взгляда) «первобытных» племен, как нивхи или нанайцы, мощного и экспрессивного искусства. Проблема происхождения этой фантастически пышной и вместе с тем строгой орнаментики амурских племен волновала и волнует многие поколения ученых.