Амурский Путь

— Вовсе нет, — улыбнулся Большак. — Я как раз вызвал тебя для того, чтобы выполнить обещание. Отпустить домой. Помнишь, я обещал, что сам провожу тебя? Вот! Садись! И нарисуй мне дорогу до Мукдена.

…Да. План предстоящей войны был очень смел и амбициозен: добраться до чахарских степей — а это более тысячи верст (если по прямой). Но Дурной решил его еще более заамбициозить: и дойти сначала до Мукдена — старой маньчжурской столицы.

Зачем?

Чахарский князь Бурни собирается мстить не только за себя. Но и за своего отца Абуная, который до сих пор томится в темнице в городе Шэнцзин. Только это в китайском Пекине говорят «Шэнцзин». А на самом деле, это город Мукден!

Мукден! Старая столица маньчжуров, где Цины правили до похода на Китай. Но тут ведь ключевое слово — «старая». Все элиты давно переехали в Пекин. В нем — вся жизнь, в нем делаются все дела. А Мукден, хоть, ему формально оказывают почтение, давно превратился в окраинное захолустье. Поблизости нет никаких врагов, это давний глубокий тыл, так что в Мукдене нет серьезных военных сил. Раз уж вокруг Пекина почти никого не осталось из-за войны Саньфань, то там, на севере и подавно. Все воюют на югах.

Конечно, у чернорусского войска нет ни сил, ни времени на долгую осаду. Но вот попытаться ворваться в городок с наскока, хитростью — можно попробовать. Не выйдет — уйдем. Но, если выйдет — можно не только сильный удар по империи нанести. Но и освободить Абуная! Привезти Бурни его родного отца — наверняка это укрепит дальнейшую дружбу народов.

… — Проходи, Удбала, садись! — Дурной уже разливал по чашкам соленый монгольский чай с плавающим в нем жиром, пока грузный чахарец неловко устраивался на кошме, недовольно подпихивая под себя подушки. — Совет твой нужен.

Перед монголом развернулась большая карта на куске кожи. Амурские земли тут были прорисованы с изумительной тщательностью, но, чем южнее, тем более пустым выглядело пространство.

— Ты же знаешь, где находится ставка чахарского правителя?

— Я могу ее найти, — настороженно ответил монгол.

— А за сколько до нее можно дойти от нас?

— Если Вечное Синее Небо снизойдет — то за месяц.

— А если нужно идти вот так: сначала до Мукдена, а потом до ставки Бурни?

Удбала поднял обе брови, что делал в особых случаях; несколько раз перевел озадаченный взгляд с Дурнова на карту и обратно.

— За два.

— А, если придется войском идти? Конным.

Чахарец аж закашлялся, забыв напрочь о сохранении лица.

— Можно и за три… Большак.

— И идти нужно будет зимой, — добил приятеля Дурной.

Удбала лишь фыркнул смачно своими полными губами.

— Тут и считать не надо — не дойдет войско зимой. Ни конное, ни пешее.

— Надо, Удбала. Очень нужно, чтобы войско дошло, — нагнулся Большак к чахарцу, а потом поведал тайну ближайшего будущего.

Тот поверил сразу. Долго молчал, чесал пальцами жидкую бороду.

— А тебе это зачем, Большак? Почему ты хочешь помочь князю Бурни?

— Я хочу, чтобы Цины проиграли.

Удбала кивнул.

— Ну, тогда давай думать.

Глава 39

Бурлил и кипел городок Темноводный. Он и так был самым большим поселением в Руси Чёрной, но к середине декабря сюда понаехали многие сотни людей со всего края. Выступать в многомесячный поход решили именно отсюда. В принципе, от этого острога до Мукдена ненамного дальше, чем от Болончана. Зато там пришлось бы идти по густонасаленной долине Сунгари. Слишком рано враги узнали бы о странном отряде. А из Темноводного путь лежит по той же дороге, по которой Дурной с Аратаном ходили за даурскими пленниками: по достаточно пустынной долине реки Нонни; после по землям, населенным даурами; затем по окраине большой степи и только в конце — по собственно маньчжурской территории.

Едва на Амуре встал крепкий лед, в Темноводный стали свозить разнообразные припасы. Казалось, последние два года вся Русь Чёрная только и делала, что их копила. Прежде всего, нужна была еда, причем, не только людям, но и лошадям. Даурские коняшки, конечно, непривередливые и способны питаться травой из-под снега… Но для этого им нужно весь день тебеневкой заниматься — пастись на одном месте. Только задача у лошадок другая — отмахивать в день хотя бы верст по 40–50. Так что кормить их нужно зерном, и зерно это надо везти с собой. И на перевозку потребуются дополнительные кони — Тугудай прислал в острог целый табун в 200 голов. Для людей, кроме зерна, заготовили и мяса с салом, и орехов с ягодами. Тут зима даже на пользу пошла — можно не бояться, что продукты в пути попортятся.

Но это был единственный плюс. В остальном же люди хмурились и мрачнели, предвкушая холодный зимний поход. Утешало лишь то, что самый трудный участок пути ждет чернорусов в самом начале: пока перевалят за отроги Малого Хингана. После этого войско двинется по ледяному шоссе Нонни строго на юг. Так что, в январе, когда придут самые лютые холода «экспедиционный корпус» Руси Чёрной окажется в гораздо более низких широтах. Но теплыми вещами, одеялами и прочим озаботились с таким же тщанием, как и оружием.