Анафем

Всем моя гипотеза понравилась, и мы дружно готовы были её принять. Была только одна загвоздка.

– Ни один из этих кораблей не был построен, – сказал Лио.

– Что?!

У Лио стало такое лицо, будто мы его сейчас начнём упрекать, что таких кораблей не строили.

– Это проект. Принципиальная схема, предложенная в самом конце эпохи Праксиса.

– Накануне Ужасных событий! – прокомментировал Барб.

Некоторое время мы все молчали. Трудно оторвать от сердца и выбросить на помойку идею, которая тебе так нравится.

– Кроме того, – продолжал Лио, – корабль предназначался для военных операций внутри Солнечной системы. Задумывались и другие, которые двигались бы с релятивистскими скоростями, но они были куда больше и выглядели иначе.

– Им обтекатель не нужен! – заявил Барб. Это была его манера шутить.

– Значит, если мы согласны, что увиденный мною и Алой источник голубых искр – космический корабль с какими-то двигателями… – начал я, кивая на чертёж.

– То его построили инопланетяне, – закончил Арсибальт.

– Фраа Джезри считает, что высокоразвитая жизнь во вселенной очень редка, – сообщил Барб.

– Он принимал утверждение светителя Мендраста, – кивнул Арсибальт. – Миллиарды планет с первичным бульоном. Почти ни одной с многоклеточными организмами – не говоря уж о цивилизации.

– Давайте говорить о нём в настоящем времени, а не как о покойнике! – потребовала Тулия.

– Виноват, – признал Арсибальт без особого энтузиазма.

– Барб, когда ты говорил об этом с Джезри, он не предложил какую-нибудь альтернативную теорию? – спросила Тулия.

– Предложил. Альтернативную теорию про альтернативную вселенную! – звонко выкрикнул Барб. Тулия взъерошила ему волосы, что было ошибкой, потому что Барбу тут же захотелось возиться. Нам пришлось под угрозой анафема выставить его наружу с приказом не возвращаться, пока он не обежит пять кругов вокруг владения Шуфа.

– Разговоры о том, откуда корабль, уводят нас от основной темы, – заметил Лио.

– Согласны, – отвечал Арсибальт так веско, что мы и впрямь согласились.

– Он появился откуда-то. Неважно. Некоторое время двигался по полярной орбите – зачем? – сказал я.

– Проводил разведку, – ответил Лио. – Для того полярные орбиты и нужны.

– Значит, они нас изучали. Картировали Арб. Перехватывали наши разговоры.

– Учили наш язык, – вставила Тулия.

Я продолжил:

– Ороло как-то об этом узнал. Например, увидел вспышки двигателя, когда корабль выходил на полярную орбиту. Может быть, их видели и другие. Бонзы узнали про корабль и сказали иерархам: «Извещаем вас, что это сугубо мирское дело. Вас оно не касается, и не суйте в него свой нос». Иерархи послушно заперли все звёздокруги.

– Инквизиторы отправились проследить за исполнением, – сказал Лио.

– Пафлагона призвали куда-то изучать эту штуку, – добавила Тулия.

– Его, – сказал Арсибальт, – и, возможно, других инаков из других концентов.

– Корабль оставался на орбите. Возможно, иногда он включал двигатели, чтобы немного изменить траекторию, но делал это, только проходя между Арбом и солнцем – чтобы скрыть следы.

– Как беглец, который идёт по ручью, чтобы не оставить следов, – вставил Барб.

– Но вчера что-то изменилось. Очевидно, произошло что-то важное.

– Весы Гардана говорят, что смена курса, которую наблюдали вы с Алой, и беспрецедентный шестикратный воко менее чем день спустя связаны, – объявил Арсибальт.

Я не смел даже смотреть на священную реликвию, но теперь надо было взять себя в руки. Ала не зря дала мне этот лист. Мы развернули его на столе и придавили по углам книгами.

– Мы не поймём, что делал корабль, пока не узнаем геометрии этой фигни! – посетовал Барб.

– Ты хочешь сказать, положение дырки и экрана в президии. Где верх. Где север, – сказал я. – Согласен. Надо провести все эти измерения.

Барб попятился к дверям, готовый проводить измерения прямо сейчас.

Однако я остался на месте. Мне не меньше его хотелось бежать в президий. Но Ороло предложил бы что-нибудь гениально простое. Такое, что я почувствовал бы себя идиотом из-за того, что пытаюсь нагородить столько сложностей. Однако ничего простого в голову не приходило.

– Давайте хотя бы угол измерим, – предложил я. – Корабль летел по одной траектории. Это его исходная орбита. Выпустив бомбы, он поменял направление. Это финальная орбита. Можно хотя бы измерить угол.

Так мы и сделали. Получилась примерно четверть пи – сорок пять градусов.

– Если мы считаем, что исходная орбита была полярной, значит, орбита после манёвра промежуточная между полярной и экваториальной, – сказал Лио.

– И какой, по-твоему, в этом смысл? – спросил я, поскольку Лио знал о космических вооружениях много больше нас всех.

– Если отметить трассу такой орбиты на глобусе или на карте мира, она нигде не поднимется выше сорока пяти градусов широты. Получится синусоида, ограниченная с севера и с юга сорок пятыми параллелями.

– То есть областью, в которой живёт сорок пять процентов населения, – заметила Тулия.

– О чём пришельцы уже знают, поскольку успели закартировать каждый квадратный дюйм Арба, – напомнил Арсибальт.

– Они закончили первый этап: разведку, – подытожил Лио. – И перешли ко второму.