Анафем

Мы шли по теневой стороне холма, и дорогу здесь покрывала намытая сезонными дождями тонкая грязь: идеальное место для рисования схем. Пока мы отдыхали и пили воду, Крискан прочёл нам калькпро сложный протесизм. Суть сводилась к тому, что наш космос – не единственная причинно-следственная область, куда попадает информация из единственного и неповторимого Гилеина теорического мира, а скорее узел в целой сети космосов, по которой движется информация – всегда в одну сторону, как масло в лампе по фитилю. Другие космосы (возможно, очень похожие на наш) расположены выше по течению и питают нас информацией, а мы, в свою очередь, питаем космосы, лежащие ниже по течению. Всё это было довольно нетрадиционно, но по крайней мере я понял, из-за чего призвали Пафлагона.

– Теперь у меня вопрос к вам, десятилетникам, – сказал Крискан, когда мы снова двинулись в путь. – Каким был Эстемард?

– Он ушёл до того, как нас собрали. Нам ничего о нём не известно.

– Ладно, – сказал Крискан. – Скоро мы все с ним познакомимся.

Мы прошли ещё несколько шагов, потом Лио, с опаской глянув на вершину холма, теперь уже недалёкую, сказал:

– Я кое-что посмотрел по Эстемарду. Наверное, стоит это рассказать, пока мы не ворвались в его дом.

– Молодец. Так что ты узнал? – спросил я.

– Судя по всему, это был тот случай, когда человек уходит сам, не дожидаясь, чтобы его отбросили.

– Вот как? И что он натворил?

– Его самодельем были плитки, – сказал Лио. – Пол в Новой прачечной – работа Эстемарда.

– Геометрическая мозаика, – вспомнил я.

– Да. Но, видимо, он под прикрытием самоделья занимался древней геометрической задачей – теглоном. Теглон известен со времён Орифенского храма. Это задача о замощении.

– Я правильно помню, что из-за неё куча народа сошла с ума? – спросил я.

– Когда на Метекоранеса катилось раскалённое облако, он стоял на десятиугольнике перед Орифенским храмом и размышлял о теглоне, – напомнил Крискан.

Я сказал:

– Об этой задаче думал на берегу моря Рабемекес, перед тем как базский воин пронзил его копьём.

Лио сказал:

– Суура Шарла из ордена Дщерей Гилеи считала, что нашла ответ. Он был начерчен на дороге к Верхнему Колбону, и войско короля Роды на пути к месту своей гибели затоптало чертёж. Суура Шарла сошла с ума. Из попыток разрешить теглон родились целые подразделы теорики. И всегда есть – всегда были – люди, которые уделяли теглону чрезмерное внимание. Одержимость переходила от поколения к поколению.

– Ты о Преемстве, – сказал Крискан.

– Да, – отвечал Лио и снова нервно глянул наверх.

– О каком вы преемстве? – спросил я.

– О Преемстве с большой буквы, – ответил Крискан. – Иногда его ещё называют старым.

– Никак не вспомню, – сказал я. – Подскажите, это в каких концентах?

Крискан помотал головой.

– Ты думаешь, что Преемство – нечто вроде ордена. Однако оно возникло до Реконструкции и даже до светительницы Картазии. Считается, что его основали в Период странствий теоры, работавшие вместе с Метекоранесом.

– Но в отличие от него не похороненные под трёхсотфутовой толщей вулканического пепла, – добавил Лио.

– Тогда это совсем другое дело, – сказал я. – Если так, оно не относится к матическому миру.

– В том-то и затруднение, – ответил Лио. – Преемство на столетия древнее самой идеи матиков, фраа и суур. Соответственно и правила его иные – не те, которые мы привыкли связывать с нашими орденами.

– Ты употребил настоящее время, – заметил я.

Крискан молчал, но было видно, что ему не по себе. Лио снова глянул на вершину и замедлил шаг.

– В чём дело? Из-за чего вы так нервничаете? – спросил я.

– Подозревали, что Эстемард входит в Преемство, – сказал Лио.

– Но Эстемард был эдхарианец! – возмутился я.

– Это часть проблемы, – сказал Лио.

– Проблемы? – переспросил я.

– Да, – ответил Крискан. – Во всяком случае, для меня и для тебя.

– Почему? Потому что мы – эдхарианцы?

– Да. – Крискан украдкой покосился на Лио.

– Я доверяю Лио больше, чем себе, – произнёс я. – Можешь говорить при нём всё, что сказал бы мне как собрату-эдхарианцу.

– Ладно, – ответил Крискан. – Меня не удивляет, что ты никогда об этом не слышал. Ведь ты в ордене светителя Эдхара несколько месяцев и всего лишь… э…

– Десятилетник? Продолжай, я не обиделся. – Это была не совсем правда. Если бы Лио не скорчил у Крискана за спиной рожу и не насмешил меня, я, наверное, мог бы обидеться всерьёз.

– Иначе до тебя доходили бы слухи. Намёки.

– На что?

– Во-первых, что эдхарианцы в целом немного чокнутые. Склонны к мистике.

– Разумеется, я слышал такие высказывания.

– Тогда ты знаешь, что эдхарианцам не доверяют, потому что для нас приверженность ГТМ якобы важнее канона и принципов Реконструкции.

– Ясно, – сказал я. – Это несправедливо, но я понимаю, почему некоторые так думают.

– Или притворяются, будто думают, потому что это даёт им оружие против эдхарианцев, – добавил Лио.

– А теперь, – сказал Крискан, – вообрази, что существовало преемство, так сказать, ультраэдхарианцев. Или, по крайней мере, что некоторые в него верят.

– Ты хочешь сказать, что, по мнению некоторых, наш орден как-то связан с Преемством?

Крискан кивнул.