Анафем

– Да. Так вот, Фаана была пе-эр синтаксической группы – сторонников Проца – в конценте светителя Мункостера вскоре после Реконструкции. Она утверждала, что никакой Смыслённости нет – что это иллюзия, которую создаёт для себя каждый достаточно развитый синап. Эвенедрик, живший чуть раньше Фааны, вслед за Халикаарном считал, что мозг способен решать задачи, с которыми не справится синап. Что Смыслённость и впрямь существует.

– Что в наших мыслях есть семантическое наполнение помимо нулей и единиц.

– Да. Это связано с убеждением, что наш разум способен воспринимать идеальные формы Гилеина теорического мира.

– Ну знаете, ребята! – не выдержал Юл. – Мы вроде на отдых встали!

– Вот так мы отдыхаем, – отозвался Самманн.

– Да, – подхватил я. – Если бы мы работали, то говорили о вещах сложных и занудных.

– Вас слушать скучнее, чем проповедников! – возмутился Юл.

Гнель сделал вид, будто не заметил выпада.

– Давай я объясню в доступных для тебя словах, братец, – сказал он. – Если инопланетяне – просто большая компьютерная программа, то Самманн сможет их отключить, изменив один бит. Программа даже не поймёт, что её портят.

– Только если у неё нет Смыслённости, – поправил я. – Если она способна понять значение своих символов, то угадает, что Самманн хочет ей навредить.

– Наверняка в неё встроена всякая жуткая защита, – вставил Юл. – Бомбы и всё такое.

– Если у неё нет Смыслённости, то она очень уязвима, и тогда да, – сказал Самманн. – Однако системы с настоящей Смыслённостью обмануть труднее. Во всяком случае, так гласит миф.

– Ерунда, – ответил Юл и снова посмотрел на родственника. – Их просто надо обманывать по-другому.

– Видимо, небесный эмиссар врал не очень убедительно, – сказал Гнель. – А может, проповедовать не так легко, как ты думаешь.

Корд прочистила горло.

– Всё это страшно интересно, но какие у нас на сегодня планы?

Наступила долгая тишина. Корд воспользовалась ею, чтобы сказать:

– Мне здесь нравится, но чем дальше, тем больше не по себе. У кого-нибудь ещё есть такое странное чувство?

– Ты говоришь с мужчинами, – напомнил Юл. – Никто здесь не в состоянии оценить тонкости твоих чувств.

Она бросила в него песком.

– Я провёл небольшое исследование, – сказал Самманн, – что само по себе вызвало у меня странные чувства. Я не понимал, откуда в такой дыре такой хороший доступ в авосеть.

– А теперь понимаешь?

– Кажется, да.

– И что же ты узнал?

– Начиная с Древней матической эпохи весь остров находится в одних руках. Тогда это было мелкое княжество. Оно переходило от империи к империи. Когда императоров и князей упраздняли, оно попадало к частному лицу или коммерческой организации. Когда они возвращались, здесь снова появлялся князь, барон или кто-нибудь в таком роде. Но девятьсот лет назад Экбу приобрёл частный фонд – что-то вроде владения. И члены этого фонда как-то связаны с матическим миром.

– Потому что они спонсируют раскопки Орифены – то, что мы видели вчера?

– Спонсируют и как-то ещё, – сказал Самманн.

– За десять дней аперта такой сложный проект не организуешь, – заметил я. – Владение должно было готовить свой проект долгое время.

– Всё не так сложно, – возразила Корд. – Унарии проводят аперт каждый год. С ними договориться легко. Некоторые унарии переходят к десятилетникам. Те – к столетникам. Если фонд начал работу примерно в 2800-м, то к милленальному аперту 3000-го у них могли быть сторонники во всех матиках, кроме тысячелетнего.

Мне не понравился сценарий, который предложила Корд, но факты я оспорить не мог. Думаю, меня смущало следующее: мы, инаки, считаем, что одни думаем на века вперёд, а у Корд получалось, что мирское владение нас обскакало.

Возможно, Самманн испытывал сходные чувства.

– Всё могло быть так же, но с другой стороны, – сказал он.

– Что?! – воскликнул я. – Ты хочешь сказать, что кучка инаков создала мирское владение, чтобы купить остров? Бред!

Однако мы знали, что Самманн выиграл спор, поскольку он был спокоен и доволен, а я – зол и растерян. Главным образом из-за того, что гипотеза прекрасно согласовывалась со всем, что я в последние недели слышал о Преемстве.

Тем не менее все ждали моего ответа.

– Если всё так, как говорит Самманн, то они – кто бы они ни были – знают, что мы здесь. Думаю, надо действовать напрямик. Едем туда. Я просто постучу в ворота и скажу, зачем пришёл.

Все разом вскочили, кроме Гнеля.

– Наверняка можно узнать что-то ещё о тех, кто купил остров. Многое ли в этом мире существует девять столетий?

– Многое, – отвечал Самманн. – Например, вашей скинии куда больше девятисот лет… – Он повернулся и внимательно поглядел на Гнеля. – К этому-то ты и клонишь? По-твоему, фонд – нечто вроде религиозной организации?

Гнель слегка опешил и попытался сдать назад.

– Я всего лишь говорю, что торговые дома столько не существуют.

– Но делать отсюда вывод, что на Экбе заправляет тайная скиния – по меньшей мере смело!

– Когда я вижу, как инаки свободно разгуливают по улицам, – сказал Гнель, – я думаю, что объяснения требуются довольно смелые.