Анаконда

— Да, уверена. Еще не кончится месяц, как мы услышим грохот ливня по всему лесу. Ливень, братья, и надолго! Большая вода!

Вода! Это волшебное слово не сходило с уст всей сельвы; как эхо отчаяния повторяли его бессонными ночами истощенные звери.

Вода! Вода!

— Да, океаны воды! Но мы не сразу бросимся на приступ! Мы рассчитываем на верных союзников, они вышлют нам гонцов, когда придет пора выступать. Неусыпно следите за горизонтом. Оттуда, с северо-востока, должны прилететь туканы. Как только они прилетят, победа будет за нами. До тех пор — спокойствие.

Но как требовать спокойствия от существ, чья кожа потрескалась от зноя, глаза воспалились и покраснели, а обессиленные тела едва влачатся по земле?

День за днем раскаленное солнце поднималось над ослепительно сверкающей степью и, точно задыхаясь, опускалось в кроваво-красный туман. С наступлением ночи Анаконда скользила к Паранаибе, стараясь угадать в темноте малейшие признаки дождя; его должны были принести тучи с далекого безжалостного Севера. К берегу приползали истомленные животные, все те, кто еще мог держаться на ногах.

Сгрудившись на берегу, они ночи напролет с вожделением вдыхали далекий бриз, насыщенный едва уловимым запахом сырой земли.

И вот наконец однажды ночью свершилось чудо. Особенный, ни с чем не сравнимый ветер принес отчаявшимся животным легкое дыхание напоенных влагой листьев.

Вода! Вода! — прокатился по истерзанной земле всеобщий клич. Но избавление пришло лишь пять часов спустя, на самом рассвете, когда в тишине раздался далекий глухой рокот ливня, низвергнувшегося на сельву.

В это утро взошло уже не желтое, а оранжевое солнце; с полудня оно скрылось совсем… Непроглядный, густой, как расплавленное серебро, дождь лил, чтобы напитать истосковавшуюся по воде землю. И десять дней и ночей подряд тропический ливень обрушивался на сельву, которая купалась в облаках удушливого пара: просторы, недавно сверкавшие ослепительным светом, теперь до самого горизонта были затянуты густой пеленой тумана.

Водяные растения возродились на безбрежных лагунах, и уже простым глазом можно было различить их далеко раскинувшийся зеленый ковер. Но дни шли, а посланцы с северо-востока не возвращались, и беспокойство вновь овладело новоявленными крестоносцами.

— Они никогда не прилетят! — кричали вокруг. — Пойдем одни, Анаконда. Скоро будет поздно! Дождь утихает!

— Ничего, он пойдет еще сильнее. Спокойствие, братья! Ливень не минует соседей. Туканы летают плохо, они сами об этом говорили. Может быть, они сейчас в дороге. Подождем еще дня два!

Но Анаконда была далеко не так спокойна, как хотела показать. А что, если туканы заблудились в тумане, застлавшем всю сельву? Или — непостижимое несчастье! — северо-восток не поддержал дождь с севера? За полперехода отсюда Паранаиба, напоенная притоками, ревела своими грозными водопадами. Подобно тварям, ожидавшим в Ноевом ковчеге голубку, животные не сводили с небосклона воспаленного взора. Но тщетно. Вдруг среди бури и ливня раздался крик мокрых напуганных туканов.

— Великий потоп! Потоп по всей реке! Все бело от воды! — И дикий вопль потряс всю сельву.

— Вперед! Победа за нами! Нападем сейчас же!

Действительно, Паранаиба вышла из берегов и затопила все вокруг. От реки до большой лагуны все превратилось в огромное величавое море, на поверхности которого покачивались заросли нежных камалоте. С севера, под напором вышедшей из берегов реки, зеленое море, широким полукругом охватывая лес, послушно отползало к югу.

Час пробил. На глазах у Анаконды сельва бросилась на яростный приступ. Новорожденные виктории-регии и старые побуревшие крокодилы; муравьи и ящеры, камалоте и змеи, пена, черепахи и лихорадка, само небо, низвергающее тропический ливень, — все, славя Анаконду, ринулось в бездну великого половодья.

Узрев этот штурм, Анаконда позволила могучему потоку унести себя к Паранаибе; там, свернувшись клубком на вырванном бурей кедре, который, кружась в водоворотах, спускался вниз по реке, она наконец облегченно вздохнула и, улыбнувшись, медленно закрыла в вечерних сумерках свои стекловидные глаза.

Анаконда была счастлива.

Началось чудесное путешествие к неизведанному: ведь Анаконда и не подозревала, что находится за огромными розоватыми глыбами порогов, которые далеко за водопадом Гуаяра преграждают реку. Плывя по Такуари, она однажды, как известно, достигла бассейна Парагвая. Но ни о среднем течении, ни о низовье Параны она ничего не знала. Тем не менее величаво-спокойная при виде сельвы, которая, победоносно пританцовывая, неслась на пенистых волнах в ореоле дождя, огромная змея отдалась на волю течения, убаюкиваемая молочно-белым ливнем.

Так спустилась она по родной Паранаибе, почти не заметив ленивого течения Мертвой реки и чуть не поплатившись жизнью, когда плавучая сельва с кедром, на котором она примостилась, рухнула в реве бури с водопада Гуаяра, уступами сходившего в бездонную пропасть. И долго еще, зажатая скалистыми берегами, перекатывала река свои бурые воды.