Анархия

Стиснув зубы, я доковыляла до Хейдена. Он следил за мной нахмурившись. Я старалась дышать ровно, шаг за шагом приближаясь к нему. Хейден двинулся к выходу, махнув мне, чтобы шла за ним.

– Благодарю вас, – неожиданно для себя произнесла я, обернувшись к Докку.

Он неторопливо кивнул, наградив меня подобием улыбки. У остальных обитателей лагеря я вызывала лишь хмурые гримасы.

– Не стоит благодарности, девочка, – все тем же низким, сочным голосом ответил врач.

Я кивнула ему на прощание и похромала вслед за Хейденом. Он открыл дверь, даже не удостоверившись, иду ли я за ним. К моему удивлению, снаружи было темно. Получается, я провела в лазарете весь день.

Я тащилась за Хейденом, разглядывая его широкую спину. Напряжение этого дня несколько ссутулило ее. Он был пропорционально сложен и хорошо развит физически, но никак не гора мышц. Широкоплечий, худощавый. Мышцы рельефно проступали под одеждой. Через какое-то время я мотнула головой, заставив себя оторвать взгляд от спины Хейдена и посмотреть на лагерь. В Блэкуинге я никогда не была, только на подступах, в задних рядах храбрых грейстоунских налетчиков, пытавшихся сюда проникнуть. Все попытки оканчивались неудачей.

Мы добрались до центра лагеря. Постройки тут были побольше и попрочнее многочисленных лачуг. Лачуги веером расходились отсюда во все стороны. Людей в это время было не много, но те, что попадались навстречу, при виде меня испытывали замешательство. На их лицах читалось недоверие, а чаще – ненависть. Я была не просто незнакомкой. Чужачкой, той, кому ни в коем случае нельзя доверять.

Миновав центр лагеря, мы свернули в сторону и оказались среди сплошных лачужек. В их окнах горели свечи и керосиновые лампы, и островки тусклого света дотягивались до дорожки. Я продолжала молча рассматривать лагерь. Надо же, я попала в Блэкуинг. Эта мысль до сих пор вызывала шок.

Возле одной хижины мой взгляд привлек старик с жидкими седыми волосами. Глядя, как я хромаю вслед за Хейденом, он презрительно сощурился. Я ответила ему тем же. Тогда старик шагнул в мою сторону. Поза у него была угрожающая. Я пошла быстрее, стараясь держаться поближе к Хейдену и подальше от старика. Тот не отставал и почти догнал меня.

– На твоем месте я бы возвратился в дом, – вдруг произнес Хейден.

Его голос звучал жестко. Глаза сердито смотрели на старика. Хейден схватил меня за руку и отодвинул, встав между мною и стариком. Тот что-то прорычал, однако повернулся и побрел к себе.

– Спасибо, – буркнула я.

Я и в нынешнем состоянии легко справилась бы с этим озлобленным старикашкой. Одного удара ребром по горлу вполне хватило бы. Но я находилась в чужом лагере, и такое поведение, да еще на глазах у Хейдена, только усугубило бы мое положение.

– Постарайся не отставать, – сухо ответил он.

Пройдя еще немного, Хейден круто свернул влево и остановился перед хижиной, которая была чуть больше соседних. Толкнул дверь. Внутри было темным-темно. Скудный свет из окрестных окон сюда не проникал. Хейден держал дверь открытой. Прислонившись к косяку, он ждал, когда я войду.

Я вошла и через пару шагов остановилась, чтобы ничего не задеть. Хейден шумно захлопнул дверь. Тьма стала кромешной. Сердце у меня снова заколотилось. Чертовски неуютно, когда ты оказываешься впотьмах, один на один с чужаком. По сути, с врагом. Я не видела Хейдена, но ощущала его движения. Потом в углу чиркнула спичка. Он зажег свечу, от которой зажег еще две или три.

Жилище Хейдена имело весьма простое убранство, что меня совсем не удивило. Кровать, кушетка, обеденный стол, письменный стол и комод. Ничего лишнего, никаких безделушек. Вся мебель была добыта в городе, причем давно. В другом конце комнаты виднелась еще одна дверь, плотно закрытая.

Хейден повернулся и подошел ко мне. Колеблющееся пламя свечи в его руке придавало лицу странный, жутковатый вид. Свечу он поставил на кофейный столик, возле моих колен. Столик был завален бумагами. Казалось, Хейден проводил немало времени, сидя на кушетке и просматривая эти бумаги. Сейчас он быстро собрал их в стопку и запихнул в ящик письменного стола.

– Спать можешь на кушетке, – угрюмо произнес он.

Подойдя к кровати, Хейден швырнул мне сложенное одеяло. Поймав одеяло, я осмотрела дряхлую кушетку. Она была обита шершавой коричневой тканью. От старости в ней виднелась вмятина, но все лучше, чем спать на полу.

Хейден присел на краешек кровати и принялся расшнуровывать ботинки. Я стоя смотрела на него. Все, что сегодня случилось со мною, далеко выходило за границы реального. Схлопотать пулю в бедро, оказаться во вражеском лагере, где эту пулю вынули, а рану умело зашили… попасть на ночлег в хижину совершенно незнакомого парня.

– Не боишься, что я убью тебя во сне? – спросила я, следя за его движениями.

Хейден выпрямился, неспешно скинул ботинки и только тогда ответил:

– Нет.

– Почему не боишься? – спросила я, опускаясь на кушетку.

Под тяжестью моего тела она просела еще глубже.

– А что тебе это даст? Убив меня, ты не выберешься отсюда живой, – спокойно ответил он, словно для него такое было вполне очевидным.