Анархия и демократия

Это действительно охватывает два взаимосвязанных аргумента против демократии. Решение, принятое ассамблеей на одном заседании, может быть отменено на следующем, то ли потому, что граждане трезво поразмыслили (хорошая причина), то ли потому, что во второй раз голосовал не тот же состав участников (плохая причина). Такое часто происходило в классических Афинах, единственном государстве, которое когда-либо серьёзно пыталось использовать прямую демократию. Например, собрание проголосовало поступить с митиленцами, чьё восстание было подавлено, так же как с мелосцами: убить всех мужчин и обратить в рабство женщин и детей. Решение было отменено на следующий день, второй отправленный в Митилену корабль счастливым образом прибыл вовремя, и поэтому из митиленцев были наказаны только заговорщики – более тысячи человек⁶⁰. Лучше, конечно, изменить плохое решение, чем придерживаться его, но люди неохотно признают публично, что были неправы.

Очень плохо, если состав ассамблеи меняется случайным образом или из-за внешних политических факторов, как, например, погода сказывается на результатах американских выборов, влияя на явку избирателей⁶¹ (большая часть демократов голосует в хорошую погоду). Но это также может привести к умышленной мобилизации по фракциям. Так произошло в Афинах. Полководец Никий, обращаясь к собранию с убеждением отказаться от Сицилийской экспедиции, заявил: «С тревогой смотрю я на сидящих здесь юнцов, сторонников этого человека <Алкивиада>, и потому обращаюсь к вам – люди старшего поколения». Слова драматурга-сатирика Аристофана также свидетельствуют об избирательных блоках в собрании⁶².

Гоббс отмечает, что «когда голоса разделились не столь резко, чтобы у побеждённых не осталось надежды, что они смогут на другом собрании, если там будет присутствовать ещё несколько человек, разделяющих их мнение, одержать победу, тогда главари их созывают остальных и отдельно от прочих граждан обдумывают, каким образом можно бы было отменить ранее принятое решение, и решают между собой, что на ближайшее собрание они придут в большем числе первыми, устанавливают, что, кто и в каком порядке должен говорить, чтобы заставить вновь обсуждать этот вопрос и чтобы решение, принятое в силу численного перевеса противников, отменить, воспользовавшись тем, что те на этот раз, отчасти по неосмотрительности, не явились»⁶³.

Гоббс точно описывает, как Сэмюэл Адамс манипулировал другим собранием, в Бостоне, на предварительных закрытых заседаниях своей фракции в Совещательном клубе: «В кулуарных беседах обсуждались проблемы, которые могут возникнуть, и верное решение каждой из них; кто будет выступать по какому вопросу, и что он скажет; с общего согласия членов совета постановлялись, опережая время, выбор спикера и то, что он будет говорить». Его кузен Джон Адамс был поражён, узнав об этом после многих лет посещения городских собраний: «Я полагаю, они там пили флип <ромовый напиток> и между делом выбирали председателя, периодически ставившего вопросы на голосование, а также членов городского правления, налоговых инспекторов, начальников тюрем, пожарников и делегатов – ещё до того, как они выбирались городом»⁶⁴. Точно такие же методы манипуляции практиковались в афинском собрании⁶⁵.

Прямая демократия хорошо подходит к машине политики: «Влиятельное городское собрание (в Бостоне), где заседали многие муниципальные чиновники, определяло налоги и взносы, принимало проекты обслуживания населения, бывшие богатым источником рабочих мест и экономических щедрот. На протяжении многих лет основной Совет и его союзники в Торговом клубе действовали как неофициальный руководящий орган городского собрания, в котором давний участник Совета Сэм Адамс играл ключевую роль»⁶⁶. Это демократия в действии.

Это то, что имел в виду Гоббс, говоря о фракции, которую он определял как «такого рода усилия и деятельность, используемая для формирования народного мнения»⁶⁷. Джеймс Мэдисон, как известно, утверждал, что прямая демократия способствует фракционности⁶⁸. Но организация организаторов голосования служит своим собственным целям в любом собрании или законодательной власти. Партии (эвфемизм для «фракций») могли бы играть центральные роли в прямой демократии, вероятно, роли получше, чем в демократии представительной⁶⁹.

Только регулярно высокая явка избирателей сведёт к минимуму (не устранит) эти непредсказуемые или регулируемые манипуляции, поскольку если большинство граждан посещают каждое собрание, то большинство из посетивших одно, будет присутствовать на другом. Диаметрально противоположные возможности дальнейшего развития событий – что на следующее собрание придут или все те же самые люди, или все новые. Если придут все те же самые люди – это де-факто олигархия. Если придут все новые – это хаос, единственный вид «анархии», сопоставимый с прямой демократией. Но, как правило, это оказывается ближе к олигархии.

Заключение