Анархия и демократия: непреодолимая пропасть

Сегодня почти все анархисты живут при демократических режимах. Им не нужно рыскать в Третьем мире в поисках государства, которое следует свалить – но когда они что-то такое находят, есть вероятность, что Ноам Хомский это поддержит. Вы антиимпериалист? Империя у вас под ногами, от моря до моря, живёте ли вы в Америке или в России. Единственной сверхдержавой в мире (на данный момент) является демократия. Демократичность этой сверхдержавы и есть источник её силы, потому что она представляет в ложном свете законность государственной власти. Демократия нигде не является угрозой для статус-кво, потому что почти везде она сама и есть идеология статус-кво. Как говорит Джон Хелд: «В наши дни почти все исповедуют демократию».51

И среди всех этих проповедников демократии (многие из которых, по сути, профессора) анархистам следует верить в последнюю очередь. Зачем небольшому, неверно понимаемому движению пытаться затеряться в этой толпе? Особенно если эхо толпы о господствующей демократической идеологии, как правило, слабо: «Было ли когда ещё столько нытья по поводу демократии при такой малой в ней заинтересованности?» (Джон Зерзан). Я по-прежнему считаю, что преданность демократии на милю ширины, на дюйм глубины, «потому что после всех этих лет подавляемое и страдающее население устало от демократической лжи».52

И не говорите мне, что США, определяющая, доминирующая демократия нашего времени, не является «реальной» демократией. Издёвкой выглядят слова анархиствующих сторонников свободного рынка, говорящих, что это не «настоящий» капитализм, ведь остаются в силе некоторые элементы экономического регулирования. Насколько более реальным капитализм должен быть? Насколько более реальной должна быть демократия? Если прямая демократия отличается от представительной демократии, то разница часто не в худшую сторону. Кроме того, изучение лучших образцов прямой демократии в бестиарии Мюррея Букчина подтверждает сказанное мной ранее, что «нет никаких оснований полагать, что когда-либо существовала городская, по-настоящему прямая демократия или даже адекватная, приближённая к ней модель. Каждый известный случай включал в себя значительную примесь представительной демократии, которая обычно, раньше или позже, подчиняла себе прямую демократию там, где она не устраняла её полностью».53

Критик был, конечно, прав, заметив ещё до Букчина, что «тщательный анализ социально-экологических взглядов <Букчина> показывает их совместимость с демократизацией и децентрализацией государства». Анархисты же, по словам Малатесты, «ни демократы, ни диктаторы».54 Анархизм является антитезой представительной демократии, прямой демократии, производственной демократии и любому другому виду демократии, если есть какие ещё другие виды. Многие люди готовы к критике демократии, как они готовы к критике работы. Анархисты разрабатывали эту критику уже более двухсот лет. Демократия – это такая же огромная ложь, как её партнер по всему миру, капитализм. Демократия есть высшая ступень государственности – и если анархия когда-нибудь восторжествует, то когда падёт последняя стена крепости, демократия будет на другой стороне. Как говорил Оскар Уайльд, это очевидно.