Анархия работает

«позволяли жителям знать, понимать, и чувствовать себя интегрированными в общество, участвовать в управлении общественными делами в своей зоне ответственности, следовательно, взаимные обвинения, напряжение, которые всегда происходят, когда право принимать решения доверяется немногим... там отсутствовали. Собрания были общенародными, возражения, предложения обсуждались публично, каждый был волен, как и на собраниях профсоюзов, участвовать в дискуссиях, критиковать, предлагать и т.д. Демократия распространилась на всю общественную жизнь. Во многих случаях даже индивидуалисты (местные, которые не присоединились к коллективу) могли принять участие в обсуждениях. К ним прислушивались так же, как и к людям, вступившим в коллектив».[28]

В тех случаях, когда не каждый житель деревни был членом коллектива, в дополнение к собранию коллективов мог существовать муниципальный совет, с тем чтобы никто не был исключён из процесса принятия решений.

Во многих коллективах уславливались, что в случае единичного нарушения членом коллектива правил он получит выговор. Если это произойдёт второй раз, дело будет передано на рассмотрение общего собрания. Только общее собрание могло исключить члена из коллектива; делегаты и распорядители лишались карательных функций. Власть общего собрания по реагированию на нарушения также использовалась для предотвращения того, чтобы люди, которым делегировались полномочия, были безответственными или авторитарными; полномочия делегатов или выборных распорядителей, которые отказывались придерживаться решений коллектива или узурпировали власть, приостанавливались или отбирались на общем голосовании. В некоторых деревнях, в которых существовало разделение на анархистов и социалистов, крестьяне образовывали два коллектива бок о бок, чтобы допустить различные способы принятия и исполнения решений, вместо того чтобы навязывать единственный метод для всех.

Гастон Леваль описывал общее собрание в деревне Тамарите-де-Литера в провинции Уэска, которое позволялось посещать также отдельным крестьянам, не входящим в коллектив. Одной из проблем, поднятых на собрании, было то, что несколько крестьян, которые не присоединились к коллективу, оставили своих престарелых родителей на попечение коллективу, в то время как сами взялись единолично возделывать земли родителей. Вся группа обсудила дело и, в конце концов, решила принять особое предложение: они не будут изгонять пожилых родителей из коллектива, но они хотят заставить индивидуалистов отвечать за своих родителей, иначе они не смогут ожидать ни солидарности, ни земли от коллектива. В конце концов, решение, с которым согласилось всё сообщество, будет иметь большую легитимность, и ему с большей вероятностью будут следовать, чем тому, что было бы спущено сверху специалистом или государственным чиновником.

Важные решения также имели место в повседневной работе в поле:

«Работа коллективов велась бригадами работников, возглавляемыми делегатами, выбранными каждой бригадой. Земля была поделена на обрабатываемые зоны. Делегаты от бригад работали вместе с остальными. Не существовало особых привилегий. После дневной работы делегаты всех рабочих бригад быстро собирались и принимали необходимые технические договорённости по работам на следующий день... Собрание принимало конечные решения по всем важным вопросам и выпускало инструкции как для делегатов от бригад, так и для исполнительной комиссии».[29]

Во многих областях также существовали Окружные Комитеты, которые объединяли в общий фонд ресурсы всех коллективов в округе, по существу, действуя как расчетная палата для передачи излишков от коллективов, имеющих их, коллективам, в них нуждающимся. Сотни коллективов присоединились к федерациям, организованным CNT или UGT[30]. Федерации обеспечивали экономическую координацию, объединение ресурсов в общие фонды, чтобы позволить крестьянам построить собственные фруктовые и овощные консервные заводы; сбор информации о том, какие предметы были в изобилии, а какие в ограниченном количестве, и организацию систем эквивалентного обмена. Эта коллективная форма принятия решений доказала эффективность для примерно семи-восьми миллионов крестьян, вовлечённых в это движение. Половина земель в антифашистской Испании — три четверти земель Арагона — были коллективизированы и самоорганизованы.

В августе 1937 г., спустя год после того, как крестьяне-анархисты и социалисты начали образовывать коллективы, правительство Республики под контролем сталинистов достаточно консолидировалось, чтобы выдвинуться против непокорных зон Арагона. Бригада имени Карла Маркса, Интернациональные Бригады и другие формирования разоружили и ликвидировали коллективы в Арагоне, подавляя любое сопротивление и похищая многих анархистов и либертарных социалистов, помещая их в тюрьмы и камеры пыток, учрежденные сталинистами для использования против своих революционных союзников.