Анархия работает

Вполне возможно, что во время катастроф людям было бы легче без правительств. Мы можем разработать эффективные альтернативы правительственной помощи, основанные на принципе солидарности. Если одно анархическое сообщество находится в беде, оно может рассчитывать на помощь со стороны других. Если в капиталистической логике катастрофа — это возможность оказать политически мотивированную помощь (если не просто нажиться на чужой беде), то анархисты помогают бескорыстно, зная, что когда придёт время, всё вернётся сторицей.

Мы снова находим хорошие примеры в Испании 1936 г. В Мас-де-лас-Матас кантональный (районный) комитет следил за нехваткой и избытком ресурсов и за тем, чтобы распределение было равным. В частности, он был ответственным за оказание помощи любому коллективу в случае природных бедствий.

«Например, в этом году большая часть посевов в Мас-де-лас-Матас, Сено и в Ла-Жинеброза была уничтожена градом. При капитализме такое бедствие влекло бы за собой бесчисленные лишения, долги, заклады имущества и даже переселение части рабочих на несколько лет. Но в условиях либертарной солидарности эти трудности были преодолены усилиями всего района. Продовольствие, семена, [...], всё, что нужно для возмещения ущерба от града, — всё доставлялось друг другу в духе братства и солидарности, безо всяких условий и долговых контрактов. Революция создала новую цивилизацию!»[78]

Анархизм — это одна из немногих революционных идей, которые не требуют модернизации. Анархические общества свободно организуются на любом устойчивом технологическом уровне. Это означает, что современные общества охотников и собирателей или группы, которые изберут такой образ жизни в будущем, смогут принять именно такую, эффективную и экологичную форму выживания. Она способствует появлению устойчивой экосистемы, менее уязвимой для стихийных бедствий.

Удовлетворение потребностей без подсчётов

Капитализм подарил человечеству некоторое количество полезных устройств, но почти всегда новые технологии первыми используют военные и полиция. Часто, в конце концов, все выгоды от новых технологий получают только самые богатые. Капитализм произвёл богатство, невиданное ранее, но на нём скопились паразиты, которые его не создавали и которые царят над рабами и наёмными работниками — подлинными создателями всего этого богатства. Конкуренция может показаться полезной для повышения эффективности, но эффективности с какой целью? Если не принимать во внимание распространённые мифы, то капитализм, на самом деле, вовсе не является системой, основанной на конкуренции. Рабочих разделяют и стравливают друг с другом, а элиты объединяются, чтобы продолжать их эксплуатировать. Богачи иногда конкурируют за вкусные куски пирога, но они регулярно совместно следят за тем, чтобы каждый день этот пирог пекли и подавали к их столу. Когда капитализм был ещё молод, его часто описывали более честно, в манере, не замутнённой десятилетиями восхваляющей его пропаганды. Авраам Линкольн (вряд ли его можно назвать анархистом) ясно видел, что «обычно капиталисты вполне совместно и гармонично действуют, чтобы обдирать народ».

Капитализм уж точно не сумел удовлетворить нужды людей и обеспечить справедливое распределение товаров. По всему миру миллионы умирают от излечимых болезней, потому что не могут себе позволить спасительные лекарства. Люди голодают, а их страны экспортируют зерно. Ведь при капитализме всё предназначено на продажу. Культура — это просто то, при помощи чего можно продать бельё или крем для кожи, а природа — это ресурс, который нужно высосать и уничтожить ради прибыли. Людям приходится продавать своё время и энергию правящему классу, чтобы потом купить малую часть того, что они произвели. Эта система глубоко укоренилась в наших ценностях и отношениях. Она сопротивляется всем попыткам уничтожения. Социалистические революции в СССР и Китае пошли недостаточно далеко. Они так и не уничтожили капитализм полностью, и он возник снова, сильнее, чем раньше. Многие анархистские попытки тоже были не так глубоки. Вполне возможно, что капитализм снова родился бы в этих экспериментах, если бы враждебные правительства не сокрушили их раньше.