Анархизм

В этом противопоставлении общественных групп, различных в экономическом смысле, с различным отношением к общественному строю, различной психологией, глубоко противоречивыми стремлениями лежит основа современного учения об общественном классе. Конечно, здесь многое неясно, анализ Сен-Симона неполон, классовые грани намечены суммарно, мы не говорим уже о глубоком политическом безразличии, характерном для всей системы Сен-Симона в ее целом, но здесь уже налицо элементы социологической идеи о классовом строении общества, здесь резкий, бесповоротный разрыв с буржуазными теориями «гармонии интересов». И в других своих произведениях Сен-Симон указывает на классовый антагонизм как движущий фактор истории. Борьба феодализма – землевладения с промышленностью – капиталом, обусловила, по его мнению, наступление Великой революции конца XVIII века. Сен-Симон предвосхищает современное социалистическое требование всеобщей трудовой повинности и право каждого на труд. Отсюда его критика права собственности на наследство и всякого права собственности, не основанного на личном труде. С необычайной силой он восстает против неравенства – не того, которое вытекает из самой сущности человеческой природы – это он приветствует, но того, которое своим происхождением обязано дурному социальному устройству. Его «Новое христианство» есть апофеоз труда и его представителей.

Ученики Сен-Симона продолжали и углубляли идеи учителя. У Анфантена мы находим блестящую критику буржуазной экономии. «Политическая экономия, – писал он, – софистика в пользу привилегий… Но капитал работает только потому, что к чему прилагают руки другие люди, сообщающие ему жизнь, рождающие его производительность». На улицах Парижа кипит июльская революция и, Анфантен обращается к французскому народу с пламенной прокламацией, в которой клеймит „праздных, живущих чужим потом“. В замечательном курсе лекций по сен-симонизму (1828) Базар характеризует всю историю человечества как систематическую эксплуатацию человека человеком. «Довольно бросить беглый взгляд на то, что происходит вокруг, – восклицал Базар, – чтобы видеть, что современный рабочий эксплуатируется материально, интеллектуально и морально так же, как прежний раб».

Еще более глубокое понимание роли классовых антагонизмов в капиталистическом обществе мы находим у Фурье. Его характеристика современного периода «цивилизации» является самой полной из всех, когда-либо имевших место в социологической литературе. Марксизму оставалось ее лишь углубить. Источник «зла», учил Фурье, лежит в глубоком, проникающем весь современный строй «беспорядке». Самый грозный беспорядок – беспорядок экономический, порождающий бедность, самый страшный бич современности, источник физических и моральных страданий, ведущий к вырождению, толкающий на преступления. Экономический беспорядок вызывает беспорядок социальный. «⁷/₈ народа ограблены ¹/₈, живущей на их счет». Общество разбилось на враждующие классы, заинтересованные в причинении зла один другому. Это взаимоненавистничество – борьба за жизнь – источник глубокого противоречия между «индивидуальными интересами и интересом коллективным». Нет более общих идеалов. «Сколько классов, столько и моральных систем». Беспорядок проникает и политическую жизнь. Государство и правительство стоят исключительно на страже привилегированных интересов. Их главная забота – «вооружить некоторое количество жалких рабов, именуемых солдатами, терроризировать их помощью различных строгостей и держать таким образом в повиновении массы невооруженных бедняков». Естественно, что последние находятся в состоянии постоянного антагонизма к существующему порядку, антагонизма, прорывающегося временами в возмущениях и бунтах.

Несмотря, однако, на глубокую и разностороннюю наблюдательность, ясное понимание несовершенств общественного строя, ранние социалисты, позже названные «утопическими», не оценивали достаточно сложности социального процесса, полагая, что сознания идеала довольно, чтобы изменить существующий порядок вещей. Фурье с ослепительной ясностью учивший, что каждая общественная форма вынашивает следующую в своих собственных недрах, верил, однако, что главная революционная сила – нравственное перерождение человечества. Для переворота довольно обратиться к благородным инстинктам человека, внушить сострадание к меньшому брату или показать социально-экономические преимущества нового строя. Сен-Симон глубоко верил, что королевского ордонанса довольно, чтобы сделать жизнь людей свободной и счастливой. И он, и Фурье верили, что новый строй должен быть «открыт», «изобретен», и на это время забывали о хорошо известной им неумолимой последовательности в развитии социально-экономических форм.