Анархизм

Экономическая эволюция в целом представляется нам систематическим, последовательным процессом выделения организационных или предпринимательских и исполнительских или рабочих, общественных групп.

Этот процесс, наблюдаемый в зачатках уже на самых ранних ступенях хозяйственного развития – в античном строе, феодальном строе, в эпоху товарного капитализма, наиболее рельефно и ярко выступает в современном капиталистическом строе с его почти законченной классовой организацией. «Экспроприация производителя от средств производства», к которой может быть сведен весь хозяйственный процесс, получила именно в наше время, благодаря окончательному торжеству машины над человеком, наиболее категорическое и резкое выражение.

В чем же сущность организационной и исполнительской функции? В чем разница между организатором и исполнителем? Что были они раньше? Чем стали теперь?

Удачный ответ на эти вопросы мы найдем в прекрасном очерке о классах и группах А. Богданова, помещенном в третьей книге его работы об «Эмпириомонизме».

Исполнители, независимо от их профессии, «сапожник, кузнец, земледелец, – рассуждает г. Богданов, – выполняют очень различные трудовые акты, но все эти акты лежат в сфере непосредственного воздействия со стороны человеческого организма на внесоциальную природу, непосредственной борьбы с нею, – словом, в области технического процесса в самом полном и строгом значении этого слова».

Наоборот, организатор, направляющий труд исполнителей, будет ли это патриарх родовой общины, или средневековый феодал, или рабовладелец античного мира, или предприниматель эпохи капитализма, воздействует на природу через этих исполнителей; он не вступает с ней в непосредственную борьбу… Для организатора непосредственный объект деятельности – не природа внесоциальная, а другие люди…»

В образовании этих двух групп – организаторской и исполнительской, и кроется зародыш классового начала. Разумеется, образование общественного класса далеко не совпадает с процессом выделения организаторских или исполнительских функций. Последние в той или другой форме возникают уже в самых ранних человеческих общежитиях, наоборот, общественный класс есть продукт долгого исторического развития.

Минуя ранние исторические эпохи и разнообразные идеологические учения, складывавшиеся на почве общественных антагонизмов[28], мы перейдем непосредственно к тому времени, когда начала слагаться социалистическая мысль, ибо в ее критике капитализма учение о классовом строении общества заняло одно из первых мест. Элементы этого учения мы находим уже у английских социалистов-утопистов: у В. Годвина, Ч. Голла и особенно В. Томсона. Затем идея классового строения общества получила широкое развитие в сен-симонизме, в «Демократическом манифесте» Консидерана, в трудах Пеккера, Бюре, Л. Блана, Прудона, вплоть до ученых идеологов французской буржуазии в роде Гизо. В этом беглом перечне нельзя не отметить также замечательного австрийского государственника» Штейна, труды которого, посвященные истории социализма и коммунизма во Франции и опубликованные до появления основных работ Маркса и Энгельса, несомненно влияли на политическую философию марксизма.

В «Письмах женевского жителя к современникам» (1802) Сен-Симон, набрасывая фантастический план будущего политического устройства, обращается с горячим призывом – осуществить его к различным общественным группам. «Ученые и артисты», как представители умственной инициативы, должны первые победить инертность. Собственникам – консервативному элементу общества – Сен-Симон напоминает, что они меньшинство в стране, что если они не примут его плана, они могут вновь подвергнуться ужасам революции. Остальным – страдающим и бедным – он указывает, что хотя они и многочисленнее собственников, но слабее их благодаря непросвещенности. Власть принадлежит только просвещенным. Господство черни в эпоху революции приведет страну к голоду.