Анархизм

Никогда личность не уступитъ обществу этого послдняго своего «одиночества», общество никогда не сможетъ «простить» его личности.

Стремленіе — всегда впередъ и всегда дальше есть удлъ личности и представленіе о такой общественной организаціи, которая видимыімъ своимъ совершенствомъ могла бы убаюкать это стремленіе — было бы вмст убжденіемъ въ возможности духовной смерти личности.

Для анархиста подобное представленiе — невозможно. Постоянное, непрерывное, ни извн, ни изнутри не ограничиваемое устремленіе личности къ самоосвобожденію — есть основной постулатъ анархизма.

Именно здсь — на пути къ свободному творчеству личности и встаютъ т мощныя препоны, которыя создаетъ организація общественности, порождаемой безсознательно стихійно инстинктомъ самосохраненія.

И принадлежа общественности однми сторонами своего существованія, личность освобождаетъ другія, которыя служатъ только индивидуальнымъ ея запросамъ.

Бросимъ бглый взглядъ на характеръ соотношеній между личностью и обществомъ.

Въ извстномъ, занимающемъ насъ смысл, можно утверждать, что вся человческая исторія — есть исторія великой тяжбы между личностью и обществомъ, исторія систематическаго закрпощенія личности, извращенія ея оригинальныхъ задачъ, подчиненія ея интересовъ и нравственныхъ запросовъ интересамъ и нормамъ общественности.

И потому — въ античномъ, феодальномъ и современномъ буржуазномъ стро личность и общество всегда — то открыто, то замаскированно — вели безпощадную борьбу.

И въ этомъ неравномъ единоборств досел жертвой была личность.

Какъ будто съ этими утвержденіями не вяжутся — ея тріумфы, поднятіе вождей на щиты, реформирующее вліяніе «избранниковъ» на общественные нравы? Эти успхи были — призракомъ, обманомъ...

Организаторъ — вождь, даже съ неограниченными полномочіями въ рукахъ, былъ всегда «слугой» возглавляемой имъ группы; онъ былъ вождемъ лишь до тхъ поръ, пока хотлъ или умлъ слдовать инстинктамъ и вожделніямъ руководимой имъ среды. Когда вождь становился слишкомъ «индивидуаленъ» для толпы, для многоголоваго суфлера — назрвалъ конфликтъ. И падалъ вождь!

Такъ было на всхъ ступеняхъ развитія человческаго общества. И чмъ боле усложняется человческій механизмъ, тмъ боле, какъ будто, растетъ зависимость отдльной личности отъ общества. Тысячи цпей — семейныхъ, служебныхъ, профессіональныхъ, союзныхъ, государственныхъ опутали ее. Тысячи паразитовъ стоятъ на дорог ея творческимъ устремленіямъ. И — кажется, никогда еще антагонизмъ между личностью и обществомъ не достигалъ такой остроты, какъ въ наше время.

И, тмъ не мене, анархизмъ не только не есть отрицаніе общественности, какъ полагаютъ многіе, но, наоборотъ, самая пламенная ея защита.

Пересмотримъ, хотя бгло, аргументы противъ общественности и за нее.

1) Наиболе распространеннымъ и вскимъ соображеніемъ противъ общественности было указаніе, что вс, извстныя намъ досел, историческія формы общественности ограничивали личность, не давая полнаго простора устремленіямъ.

Организованное общежитіе есть всегда нкоторый компромиссъ разнородныхъ индивидуальныхъ воль. Личность должна, вынуждена поступиться чмъ-то «своимъ», чтобы послужить «общему благу». Каждый жертвуетъ частью своей личной свободы, чтобы обезпечить свободу общественную.

Общество — неизбжно вырабатываете свою волю, не совпадающую съ волей отдльныхъ индивидуальностей, ставитъ цли, далекія, быть-можетъ, цлямъ, принадлежащимъ личности, избираетъ средства къ осуществленію цлей, отвергаемыхъ индивидуальностью.

И вотъ открывается мучительный процессъ приспособленія, когда индивидуальность бываетъ вынуждена поступиться самымъ дорогимъ для нея, единственно важнымъ и святымъ, затаить свою правду, чтобы не породить диссонанса «средней», которую властно диктуетъ общественный союзъ, стоящій надъ личностью.

Правда, «общій уровень» массъ повышается съ чрезвычайной быстротой, но все-же, по наблюденію соціологовъ, его ростъ относительно отстаетъ отъ роста индивидуальности.

Въ современныхъ условіяхъ общественности личность развивается, усложняется, дифференцируется несравненно быстре, чмъ дифференцируется цлое общество, масса, народъ. Пропасть, длившая нкогда господъ и рабовъ, уже той пропасти, которая раздляетъ современную, утонченную въ интеллектуально-моральномъ смысл индивидуальностъ отъ массы, несмотря на огромный безспорный прогрессъ также въ соціально-экономической области, какъ и въ области просвщенія.

Вожди и народъ стояли прежде психически ближе другъ къ другу, чмъ нын. И это справедливо не только въ примненіи къ вождямъ, но и къ цлымъ классамъ современности. Не говоря о первобытной общин, феодалъ средневковья былъ ближе по кругозору, настроеніямъ и вкусамъ къ крпостному, чмъ современный банкиръ къ рабочему, мелкому конторщику, или своему лакею.

И современное общество, не взирая на вс его соціально-политическія, экономическія, техническія завоеванія, является боле тяжкой формой гнета для отдльной личности, чмъ какое-либо изъ ране существовавшихъ обществъ.